– Как думаете, майор, отстреливаться будет? – спросил Вячеслав Иванович Горяинова.

Тот прищурил глаза и сделал брови «домиком», мол, трудная задачка.

– Как минимум одно убийство – Филенкова – на нем висит. Если он вдобавок причастен к делу Фортунова, то точно опасен. Чертовски опасен.

– Стрелять может, – подтвердил Грязнов спецназовцам, – будьте предельно осторожны.

– Как только заметит нас, постреляет, конечно, – высказала свое мнение Галина. – А через час-другой перегорит, можно будет брать голыми руками.

– Особенно если мы этот час-другой проведем здесь, а Приходько находится на сельцовской даче.

– Для меня это будет подлинным потрясением, – сказал Горяинов.

– Что именно?

– Что, кроме Корсарина, еще кто-то согласится прятать преступника.

– Олег Андреевич, вы хотите сказать, что в каждом ГУВД может быть лишь один оборотень? – засмеялся Грязнов. – Дружище, мне вам остается только позавидовать – вы безудержный оптимист.

Они простояли на обочине дороги до того времени, когда сгустившиеся сумерки перешли в темноту. Спецназовцы действовали на редкость слаженно и умело. Не прошло минуты, как они уже миновали участок от забора и с трех сторон прилипли к стенам дома. На их громкие призывы сдаться и сложить оружие никакого отклика не последовало. Тогда все перебрались на сторону фасада, к входной двери.

– Приходько, сдавайтесь! Вы окружены! – зычно закричал командир отделения.

Не дождавшись ответа, спецназовцы получили команду проникнуть в дом. Со стороны сыщикам бросилась в глаза удивительная скоординированность их действий. Каждый предвидел передвижение товарища и моментально старался занять позицию, которая была удобна для остальных. Эти беззвучные перемещения были сродни артистической, хорошо отрепетированной пантомиме. Эффектные движения участников группы захвата продолжались и тогда, когда они скрылись с глаз наблюдавших. Один из спецназовцев неуловимым движением открыл замок, и дверной проем, словно воронка, втянул в себя всю пятерку.

Теперь их полное взаимопонимания движение продолжалось по комнатам, кухне. Они бесшумно стелились вдоль стен, не задевая висящих там вещей, перескакивали с одной стороны коридора или комнаты на другую, ни на мгновение не упуская из вида всю обстановку. Не только пантомиму, это напоминало еще поступательное движение поршня в цилиндре, медленно, но верно выдавливающего оттуда воздух. Спецназовцы оставляли позади все больше проверенного пространства, постепенно облегчая себе задачу. Теперь они спокойно страховали друг друга, не опасаясь нападения или выстрела в спину. Был момент, когда их уверенность в своей безопасности могла перейти в самоуверенность, однако командир жестом приказал – не расслабляться, что и было учтено бойцами.

Спецназовский поршень продавил почти все пространство дома, осталось спуститься в подпол, не приспособленный для жилья, – электрические провода тянулись туда от включенного в кухне удлинителя. Бойцы ловко просочились вниз, продолжая борьбу с невидимым и потому опасным соперником до последней секунды, той, когда их добротно выполненная работа была вознаграждена видом небритого, нервно кусающего губы человека, забившегося под самодельную лежанку как можно дальше от преследователей, от их безостановочного движения. Мужчина был загнан в угол, оказался в тупике, в безвыходном положении, и ему ничего не оставалось, как признать, что в этой игре в прятки удача оказалась не на его стороне.

– Ваша взяла! – в сердцах сказал Приходько.

Артур Михайлович открыл дверь, однако даже не смог выйти в коридор – трое крепких мужчин буквально впихнули его обратно в комнату, войдя за ним следом. Один из них был в штатской одежде, двое в милицейской форме, в знаках отличия профессор не разбирался.

– Гражданин Плиткин? Артур Михайлович? – спросил один из них, видимо, главный, в штатском.

– Да, я. Что случилось? Что за обращение?

Вместо ответа главарь сунул ему под нос развернутое удостоверение. Обычно в подобных ситуациях люди так начинают волноваться, что слабо воспринимают прочитанное. В этом смысле Плиткин не стал исключением. Он понял, что перед ним стоит сотрудник управления по борьбе с организованной преступностью, однако возмутиться этим обстоятельством не возмутился, да ему и времени на это не дали. Слишком сильный напор оказали на него пришельцы, сразу взяли быка за рога.

– Гражданин Плиткин, к нам поступило сообщение о даче вам крупной денежной взятки.

Артуру Михайловичу показалось, что он сошел с ума и очутился в каком-то абсурдном мире среди других таких же умалишенных. Иначе как можно расценить эти нелепые слова о взятке? Или это какой-то изощренный розыгрыш, который подготовили сотрудники по непонятному поводу? Может, нужно слегка подыграть им, чтобы не выглядеть потом посмешищем.

– Вы имеете в виду те сто тысяч долларов, которые по утрам приносят мне пациенты?

– Нет. Мы имеем в виду коробку конфет «Король-олень», врученную не утром, а мужем пациентки Лаврентьевой несколько минут назад. Позвольте нам ее осмотреть.

– Коробку конфет? – переспросил Плиткин. – Это считается взяткой в особо крупных размерах?

– Артур Михайлович, дайте, пожалуйста, коробку. Разрешите посмотреть ее содержимое.

– Да ее у меня и нет. Я отдал ее девушкам в ординаторскую, они сейчас пьют чай.

– Вы помните, кому конкретно дали конфеты?

– Разумеется. Ведь это произошло совсем недавно. Медсестре Ларисе Шахворостовой.

– Очень хорошо. Вас не затруднит проводить нас в ординаторскую и представить этой Ларисе?

Главный из визитеров держался уверенно-невозмутимо, а на лицах двух его сподручных промелькнуло выражение растерянности. Как будто их столкнули с наезженной колеи, и теперь они не знают, как им вновь выбраться на дорогу.

«Неужели я чем-то подвел девочек? – недоумевал Артур Михайлович. – Да нет, все в порядке, произошла ошибка».

Медсестры уже закончили чаепитие, сейчас просто сидели и трепались. А стол еще убрать не успели. На нем красуются нарезанный кекс, банка с джемом и раскрытая коробка конфет. При появлении Плиткина и милиционеров девушки на некоторое время лишились дара речи. Они с удивлением смотрели на пришельцев и хлопали глазами. Те же негромко поздоровались, главарь подошел к столу и посмотрел на название коробки конфет.

– «Вей, ветерок!» – с непонятным сарказмом произнес он. – Хорошие конфеты. Правда, не такие хорошие, как «Король-олень». Не правда ли, девушки?

На этот риторический вопрос никто не откликнулся. Тогда Артур Михайлович обратился к Шахворостовой:

– Ларисочка, я передавал вам коробку конфет. Там с ней произошло какое-то недоразумение. Товарищи из милиции хотели ее осмотреть.