– Твоя очередь, монах. Свети карты.

В стороне взвыли турбины орудийной платформы. Затем к звуку двигателей добавился еще один – частые хлопки игольников наверху. Огни платформы качнулись, уходя в сторону от их маленького лагеря, оставив только лунный свет, и редкие оранжевые угли, разбросанные вокруг. Вой удалился, освобождая место для нового звука – в отдалении, среди развалин, свистели кары, готовые к отъезду.

– Уходи. – Сказал Кейн.

Феникс снова ухмыльнулась, и кинулась в сторону, мгновенно исчезнув в густых тенях, укрывающих развалины.

– Еще один камень. – Прошептал Кейн, и опустил винтовку.

– Дурак! – сказала Джой позади. Он обернулся, но поднять оружие не успел – наемница врезалась в него, ударив одновременно локтем по голове, и коленом в бок. Ложе его собственной винтовки уперлось монаху в горло, придавленное сверху тяжелым наколенником.

– Кретин! – Продолжала Джой. – Знаешь, кто она? Сколько она стоит?

Гудение турбин снова приблизилось, а затем что-то мягко шлепнулось недалеко от костра – будто с высоты сбросили человеческое тело. Джой даже не повернула голову.

Неро прыгнул с высоты восьми метров, и мягко перекатился, смягчая приземление. До Кейна долетел звонкий шлепок, когда он хлопнул по забралу шлема ближайшего наемника, пытающегося подняться.

– Слазь с него!

– Скажи «пожалуйста»! – Прошипела наемница, и швырнула в Неро винтовку, одновременно выдергивая что-то из чехла на поясе. Звякнула магнитная защелка. Он присел, уклоняясь, кувыркнулся вперед, а за ним внезапно вспыхнул песок – багровой, мерцающей в темноте полосой. Красный язык прыгнул, изгибаясь, к самым ногам Джой, и потек в сторону, истекая жаром – прайм, не вставая, развернулся рядом с ней, ударив ее под колени. Наемница упала, он оказался сверху, прижимая ее руки с коротким черным жезлом, разворачивая его. Песок рядом с ее головой вспыхнул алым, и она вскрикнула.

– Выключай. – Сказал Неро. – Или сожгу тебе лицо.

Джой разжала руки, выпуская жезл. И тут же вытянула их, пытаясь вцепиться ему в горло. Он отбросил ее запястья, и ударил рукоятью отобранного теплового излучателя в лоб.

– Хватит? – Спросил он тихо. – Все твои люди ранены или мертвы, платформу я взял под контроль. Скажи мне, кто я?

Джой выгнула спину, пытаясь сбросить его, затем замерла, тяжело дыша.

– Скажи, кто я!

– Он Меч. – Неожиданно громко отозвалась Таня, приподнявшись на одеяле за Кейном, снова подобравшим винтовку. – Это же видно, кто он… острый-преострый Меч!

Интермедия IV.

Ребекка открыла глаза.

Это потребовало усилия – резкого, похожего на щелчок переключателя. Пространство перед ней пахнуло горьким дымом и засияло огнями. Одновременно со щелчком что-то твердое спружинило, поддерживая ее спину, вместо песка. В открытые туфли проник холод, и побежал по ногам.

Долю секунды она смотрела перед собой, ошеломленная. Сознание не могло собрать детали окружающего пространства в единое целое, и оно оставалось мешаниной теней и предметов. Что-то двигалось впереди и внизу, огромные облака ползли по вечернему небу, совсем рядом. Она встала и покачнулась, с трудом сохраняя равновесие в незнакомой обуви – сандалиях на высоком и тонком каблуке. Сделала шаг, другой, прикоснулась к хромированной трубе – перилам, ограничивающим длинный балкон.

Перед ней парил город.

Светящиеся башни с острыми верхушками вырастали из потоков огней, движущихся внизу, упираясь в разрисованные заревом твердые облака. Магистрали рассекали темные массивы парков и домов пониже, сплетаясь в цветные кольца, расходясь и охватывая основания возвышающихся над ними гигантов, мерцающих, казалось, на расстоянии вытянутой руки. Судя по свету, падающему сверху, Ребекка стояла на одном из них, у самого основания треугольной шапки, светящейся зеленым. Крытая терраса уходила вправо и влево, уставленная плетеными столиками и длинными креслами, на одном из которых она и пришла в себя.

Город перед ней вступал в ночь. Огни разгорались, и облака теряли алый оттенок, оставленный солнцем, исчезнувшим в электрическом зареве далеко слева. Уходящий вечер нес с собой странные запахи – цветов, химической гари, пищи, незнакомой жизни, текущей внизу. От ветра бежали мурашки по коже – на Ребекке было открытое платье, красное, из мягкой ткани. Ногти на ее руке, лежащей сейчас на холодном поручне, были такого же цвета.

– Дьяволово семя! – Произнес позади знакомый голос. Вероника подошла и оперлась о перила рядом, уплотнители ее черного боевого экзоскелета заскрипели о металл. – Вот это город! Сколько Чикаго здесь поместится? Пять? Десять?

– Это просто сон. – Ответила Ребекка, рассматривая город. – Обычный сон.

– Черта с два обычный. Для обычного ты бы так не вырядилась!

– Это… не я. Такой странный сон…

– Сны – это двери. – Еще один знакомый голос. Вероника обернулась, опираясь спиной о перила, и присвистнула. Звук ее свиста разбудил воспоминание, светлое, и очень простое в прошлом Ребекки, когда и она могла так свистеть.

Сломанная Маска сидел в плетеном кресле, одетый в белые брюки и открытую рубашку, его туфли казались сделанными из крупной сетки.

– Было трудно открыть эту дверь. – Продолжал он. – Ведь ты не спишь по-настоящему, одна из вас всегда бодрствует.

– Так это твоя работа? – Улыбнулась Вероника.

– Город? Нет, это электронная память, чье-то воспоминание.

– При чем тут город? Я про ее платье! Оно такое…

– Узнаю эти башни. – Заговорила Ребекка, не оборачиваясь. – Вот эти три, и те, что пониже, рядом. От них остались каркасы, сквозь которые растут деревья.

– Верно. – Согласился Сломанная Маска. – Это старая Атланта, почти три сотни лет тому назад.

– Разве сохранились записи?

– Остались воспоминания тех, кто их видел.

– И ты утверждаешь, что это не просто сон?

– Чего стоит мое утверждение во сне? – Улыбнулся Сломанная Маска.

– Отвечай на вопрос.

– Это сон, которым управляю я – так точнее всего.

– Зачем?

– Прежде всего потому, что я сам сплю. – Он встал с кресла, и подошел к перилам, между Ребеккой и Вероникой. – И мне не дают проснуться.

– Небесные не дураки? – Догадалась Вероника. – Они знают, с кем имеют дело?

– Похоже на то.

– И ты нашел способ связаться с нами, но сделал из этого… сказку? – Вероника обвела панораму перед ними, но Ребекка остановила ее руку:

– Пусть. Я понимаю, зачем он показал нам это.

– И я тоже – у этого платья вырез до пояса.

– Я перестарался? – Спросил Сломанная Маска.