были одобрены на трехмесячный период, начинающийся в ноябре 1963 г., – а ноябрь был последним месяцем президентства Кеннеди».[713] На основании поступающих ему отчетов генерал Хейг оценил успехи данных миссий как «достаточно большие, несмотря на то что подпольная работа по-прежнему была неэффективной, а полицейские и военные силы Кастро росли численно и работали все лучше».[714] Операции продолжались до мая 1965 г.[715]

Давая операции окончательную оценку, генерал Хейг пишет: «Главным слабым местом был режим секретности. Несмотря на незначительные масштабы и мало ощутимые результаты, эта тайная операция на самом деле мало отличалась от открытой войны с Кубой, с тем лишь отличием, что эту операцию скрывали только от тех, кто за нее платил и кому пришлось бы отвечать за ее последствия, а именно от американского народа».[716] По мнению известного журналиста из Майами лауреата профессиональных премий Дона Бонинга, автора всеобъемлющего исследования, посвященного кампании против Кастро, «вместо того, чтобы избавить полушарие от Кастро, в результате данной скрытой операции удалось лишь способствовать усилению его власти и влияния на Кубе».[717]

Б. Смена режима путем превентивной интервенции

Данный раздел посвящен разбору всего лишь одного примера. Это операция в поддержку группировки сопротивления с целью свержения режима, который лишь стоял на пороге присоединения к коммунистическому лагерю.

В феврале 1952 г. появилась американская стратегия сдерживания коммунистической агрессии в Юго-Восточной Азии, в которой, даже при том что войска ООН в то время давали отпор коммунистическим силам на Корейском полуострове, разъяснялось, как важны для США страны вроде Индонезии: это был источник каучука, олова, нефти и других природных ресурсов. Кроме того, через Индонезию проходили основные, стратегически важные морские пути, связывающие полуостров Индостан с Северо-Восточной Азией. Коммунистическое господство в данном регионе, с точки зрения СНБ, «сулило угрозу интересам американской безопасности, серьезную в ближайшей перспективе и критическую – в отдаленном будущем».[718]

К 1954 г. обеспокоенность распространением красной угрозы в регионе только выросла. В 1949 г. под натиском коммунизма пал Китай, и вскоре после этого НОАК вторглась в Тибет, в Корее коммунистические силы к 1953 г. поставили Западу пат, а в Индокитае вспыхнул левацкий мятеж. Теперь же на внешних островах Индонезийского архипелага бушевали восстания поменьше, и центральная власть в полной мере контролировала лишь остров Яву. Президент Эйзенхауэр меньше всего хотел, чтобы его, как и его предшественника Гарри Трумэна, посчитали неспособным сдержать коммунистический натиск.

Президент Ахмед Сукарно до этого возглавлял движение сопротивления, которое вело борьбу четыре года и к 1949 г. сумело положить конец колониальному правлению голландцев. Как только Индонезия провозгласила независимость, он первым делом дал понять, что ни к Москве, ни к Вашингтону он в подчинение не набивается. В Вашингтоне ему не слишком благоволили. В середине мая 1955 г. Белый дом выпустил директиву СНБ № 5518, которая предписывала ЦРУ применять любые тайные средства, включая военизированные формирования, в целях предотвращения отхода Индонезии в коммунистический лагерь.[719]

В 1956 г. Сукарно установил более тесные связи с Москвой и Пекином, чем обеспокоил не только Вашингтон, но и собственных военачальников. В феврале 1957 г. он вернулся из поездки в Москву и заявил, что больше не считает парламентско-демократическую форму правления идеальной для своей страны. В мае 1957 г. состоялся ответный визит советского руководителя. Сукарно, при поддержке компартии Индонезии, начал внедрять форму правления, охарактеризованную им как «управляемая демократия»: он распустил парламент и расширил свои полномочия практически до диктаторских.[720] Левое крыло в его правительстве расширилось, увеличилась и численность индонезийской компартии, которая к 1957 г. стала крупнейшей партией в стране[721], а в конце февраля 1957 г. коммунисты, особенно в столице Джакарте, начали вести широкую антизападную пропаганду.[722]

Начиная с декабря 1956 г. в Вашингтоне заинтересовались наличием в рядах индонезийской армии мятежного элемента. Армейские полковники, выступавшие против заигрываний Сукарно с Москвой и Пекином, демонстративно заявили о своем несогласии и начали собирать сторонников на крупных островах Суматра и Сулавеси. Мятежные полковники, которых, как ни странно, до сих пор не лишили офицерских званий, решили, в расчете на американскую поддержку, разыграть карту борьбы с коммунистической угрозой. Летом 1957 г. лидер повстанцев на Суматре полковник Малуддин Симболон отправил подчиненных в Джакарту, в дом к офицеру ЦРУ – те привезли сообщение о том, что Симболон хочет говорить. Смит передал это сообщение начальнику отделения, который запросил у Вашингтона разрешение провести переговоры и вскоре таковое получил. Смит вылетел на Суматру и встретился с лидерами повстанцев, которые запросили у США финансовую помощь. Вашингтон и на этот раз дал согласие, и Симболону было выделено 50 тысяч долл.[723]

В августе межведомственный комитет под председательством директора разведки Госдепартамента и бывшего американского посла в Джакарте Хью Камминга выступил с рекомендацией, согласно которой США должны были оказать скрытую поддержку антикоммунистическим силам в Индонезии, параллельно продолжая оказывать стране экономическую помощь. Оказавшись перед выбором стратегии, администрация Эйзенхауэра некоторое время рассматривала вариант вооруженного вторжения в Индонезию с целью предотвращения втягивания ее в коммунистическую орбиту, но для подобного нападения не было повода, и в итоге народ Индонезии наверняка пропитался бы ненавистью к Соединенным Штатам. Президент Эйзенхауэр лично отверг этот вариант, и 23 сентября 1957 г. был официально утвержден президентский курс на скрытную поддержку повстанцев-антикоммунистов.[724]

Индонезийские полковники-диссиденты, возглавившие мятежи на Суматре и Сулавеси, признавали необходимость внешней военной помощи, при этом у США запросили лишь помощь финансовую. Цели повстанцев сводились к обретению островами широкой экономической, политической и военной автономии.[725] Однако вскоре разразилась полномасштабная гражданская война, и Революционный совет запросил у США вооружения.[726]

Предлагая поддержать индонезийских повстанцев извне, законодатели в Вашингтоне стремились за счет повстанческих группировок противодействовать росту в стране коммунистического влияния. Операция ЦРУ, предполагавшая военизированную поддержку индонезийских повстанцев, получила кодовое название «Чадра» (Haik). Военная помощь группировке с Суматры началась с мелких поставок оружия и оснащения для нужд восьми тысяч бойцов, которых в январе 1958 г. доставили с Филиппин корабль ВМФ США «Блюджилл» и десантный корабль-док.[727] Месяц спустя американская помощь начала прибывать на Сулавеси, куда также были доставлены грузы оружия от правительства республики Китай в Тайбее. Меж тем Сукарно начал получать оружие от Советского Союза.

ЦРУ, посредством собственной авиакомпании, приступило к осуществлению воздушных перевозок в интересах повстанцев, для чего был привлечен флот бомбардировщиков Б-26. Индонезийские партизаны проходили подготовку на Тайване, а затем их на американской подлодке забрасывали обратно в Индонезию. Однако в мае 1958 г. был сбит американский летчик; после этого США свернули