возможным вследствие политической ситуации в стране. Все же это был не полностью авторитарный режим, который управлял закрытым обществом, а этакая, по выражению посла Доббинса, «нелиберальная демократия», при которой «функция общественных институтов была больше, чем чисто декоративная, но все же их полномочий не хватало для контроля тех, кто стоит у власти». Не было запрета на передвижение, и, хотя политические партии «подвергались притеснениям, их никто не запрещал».[775]

На выборах 24 сентября 2000 г. Милошевича победил кандидат антикоммунист Воислав Коштуница. Со стороны руководителя Сербии была попытка подтасовать результат, как он уже делал раньше, однако за счет наблюдателей на участках, прошедших подготовку при финансовой поддержке США и удостоверявших подсчеты, избирательная комиссия сумела предотвратить махинации. Не сумев подтасовать результаты, Милошевич решил их оспорить и потребовал проведения второго тура.[776] Тогда со всей страны в Белград по призыву «Отпора» и политической оппозиции начали стекаться десятки тысяч противников Милошевича. Одновременно Госдепартамент США в союзе с правительствами Соединенного Королевства, Франции и Германии продолжал оказывать на Милошевича дипломатическое давление, убеждая его признать поражение.[777]

5 октября 2000 г. демонстранты в Белграде захватили здание парламента и офисы государственных СМИ. Полиция и другие силы безопасности отказались подчиниться приказу о применении силы и не стали разгонять толпу, сообщив об этом лидерам оппозиции по тайным каналам. Лишившись поддержки сил безопасности, власть Милошевича пошатнулась. Вскоре он был взят под стражу и доставлен в Гаагу – дожидаться суда за военные преступления.[778]

Успешно реализовав американскую инициативу по поддержке свержения режима Милошевича и обеспечив Сербии переход к демократии, Мадлен Олбрайт признала, как важно было оставаться в тени. «После победы Коштуницы, – писала она впоследствии, – США не преминули выразить полное доверие сербской оппозиции, дав новому президенту необходимую свободу действий, а новому премьеру Зорану Джинджичу – время на то, чтобы сформировать правительство и заручиться поддержкой югославских сил безопасности».[779]

Глава 4

Заключение

История свободы – это история сопротивления.

Вудро Вильсон

Как показала история, поддержка сил сопротивления может служить эффективным орудием внешней политики – в случае должного планирования и обеспечения и если проявлены заинтересованность, настойчивость и компетентный подход. Такая поддержка позволяет правительству США отражать угрозы национальным интересам, не прибегая к прямому, полномасштабному, затратному вооруженному противостоянию, а воздействуя на местные оппозиционные группировки. Это делается с использованием местных ресурсов и народного недовольства, чтобы поразить враждебное правительство в наиболее уязвимое место. Поддержка сопротивлению, вопреки тому, как ее изображают, отнюдь не бесполезна, хотя, конечно, она не может заменить тщательно спланированной стратегии и политики.

Подведение итогов

Ниже в сводной таблице приводятся результаты анализа, сгруппированные по стратегической цели операций.

Среди выводов из данных, представленных в таблице 1, наибольшее значение имеют следующие:

В целом за период с 1940 г. по настоящее время большинство операций по оказанию поддержки сопротивлению (почти 70 %) проводились с подрывными целями. Примеры, когда цели были иные, делятся поровну на две группы: случаи принуждения и случаи свержения. Из 47 случаев 23 с точки зрения достижения задокументированных целей были признаны успешными. Еще два были квалифицированы как частично успешные. 20 из 47 были расценены как провальные. Наконец, в отношении двух примеров – оба из времени Второй мировой войны – невозможно сделать однозначных выводов: война окончилась прежде, чем операции развернулись настолько, чтобы можно было говорить об их эффективности или неэффективности. После окончания холодной войны три из семи операций по поддержке сопротивления проводились с подрывными целями (43 %), а успешными из этих трех были две.

Большинство операций по поддержке сопротивления были осуществлены в военное время, и вероятность их успеха была вдвое выше, чем у тех, что были проведены в мирное время. Операции военного времени оказывались успешными на протяжении 60 % этого времени. Из операций по поддержке сопротивления, проведенных в мирное время, успешными оказались чуть более трети.

Таблица 1. Результаты анализа

Помощь сопротивлению оказывается наиболее эффективной не в том случае, когда осуществляется в рамках независимой операции или операции главного удара, а когда оказывается непосредственно в поддержку военной кампании. Это имело место более чем в трети случаев, и примерно два из трех были успешными. Оставшиеся две трети случаев – это независимые операции или операции главного удара; среди них успешных лишь примерно половина.

В целом с 1940 г. по настоящее время поддержка сопротивлению оказывалась наименее эффективна, если осуществлялась в целях свержения режима, и ее эффективность была максимальной, если целью было принуждение. Операции по поддержке сил сопротивления с целью свержения режима имели успех лишь в 29 % случаев, а если брать мирное время, то в 17 %. Большинство таких миссий проведено в мирное время: единственная попытка свержения в военное время (в 2001 г. в Афганистане) окончилась успешно. Операции, проводимые с подрывными целями, имеют 53-процентные шансы на успех. 75 % операций поддержки сопротивления, выполнимые с целью принуждения, окончились успехом (в том числе две – частично), а также были успешны 80 % операций, проведенных в мирное время. Это говорит о том, что наиболее эффективным способом применения поддержки сопротивления является ее применение с целью принуждения. В эпоху после холодной войны из семи операций три преследовали целью свержение режима (43 %), и успешными оказались две из трех. Точно такие показатели справедливы для примеров, предполагающих операции с целью подрыва.

Почти половина всех провалов операций связана с тем, что они были скомпрометированы утечкой данных. Из 20 операций минимум в восьми случаях руководство страны, против которой операция должна была проводиться, было в курсе всего еще до ее начала.

Поддержка вооруженного сопротивления, вероятно, не столь эффективна, как поддержка сопротивления ненасильственного и гражданского. Наше исследование, видимо, подтверждает то утверждение, что «внешняя поддержка ненасильственных действий с большей вероятностью принесет желаемый результат, чем внешняя поддержка действий насильственных».[780]

Поддержка сопротивления часто позволяет решить не долгосрочные, а сиюминутные вопросы и задачи. Если при планировании операции мы рассчитываем на долгосрочный эффект, на последствия второго и третьего порядка, в реальной жизни это не всегда достижимо. Если принимается политическое решение об оказании поддержки сопротивлению, то это происходит, как правило, в ответ на назревшие проблемы, требующие немедленного рассмотрения.

Выводы для правительства США

Поддержка сопротивления есть инструмент внешней политики, который следует применять дозированно, но в том случае, если использовать его – значит прибегнуть к лучшему варианту, важно понимать, что представители разных ведомств должны быть в