Тишина. Солдаты слишком напуганы, чтобы ответить.

Я представляю толпу на площади. Что они делают? Возможно, некоторые до сих пор сочувствуют мне и захотят выразить протест. Может, кто-то и протестует, но не так масштабно, как в прошлый раз. Может быть, из коридора я услышу шум на площади. Многие люди, должно быть, ненавидят меня. Наверное, сейчас они радуются. А другие не относятся ни к тем ни к другим. Они пришли посмотреть из праздного любопытства, чтобы впервые увидеть казнь.

Часы тянутся неумолимо медленно. Я замечаю, что жду расстрела уже с нетерпением. По крайней мере, хотя бы ненадолго я увижу что-то, кроме серых стен своей камеры. Как хочется, чтобы что-нибудь прервало это бесконечное ожидание. И кто знает? Если Джун не удастся осуществить свой план, я должен перестать думать о Джоне, маме, Тесс и обо всех остальных.

Солдаты сменяют друг друга на посту в моей камере. Должно быть, сейчас около пяти вечера, а площадь полна людей. Тесс. Возможно, она тоже пришла. Слишком боится увидеть казнь, но страшится ее пропустить.

Из коридора доносятся шаги. А потом я узнаю голос. Джун. Я поднимаю голову и смотрю на дверь, внезапно напрягаясь. Что это? Время моего побега… или смерти?

Дверь распахивается. Солдаты уступают место Джун, которая заходит в камеру в полном боевом облачении. Рядом с ней командир Джеймсон и несколько солдат. При виде Джун у меня захватывает дух. Я не видел Джун в этой одежде раньше: на плечах сияющие, роскошные эполеты, длинный черный плащ из дорогого плотного бархата. Ярко-красный жилет и ботинки с узором на ремешках. Обычная военная фуражка идеально отполирована. На лице простой макияж, волосы затянуты в идеальный высокий хвост. Наверное, это стандартный дресс-код для особых случаев.

Джун останавливается на некотором расстоянии от меня, и я с трудом поднимаюсь на ноги. Она смотрит на часы.

— Шестнадцать сорок пять, — говорит Джун и переводит взгляд на меня. Я пытаюсь понять, что он означает, понять ее планы. — Есть какие-нибудь последние желания? Хочешь последний раз взглянуть на своего брата или помолиться? Лучше скажи сейчас. Это единственное, что ты можешь сделать перед смертью.

Конечно. Последнее желание. Я пристально смотрю на Джун и пытаюсь не выдать себя выражением лица. Что мне нужно ответить? Джун смотрит на меня многозначительно, ее глаза пылают.

— Желание… — начинаю я.

И Джун слегка двигает губами. «Джон», — произносит она. Я бросаю взгляд на командира Джеймсон.

— Я хочу видеть своего брата, — отвечаю я. — В последний раз. Пожалуйста.

Командир нетерпеливо кивает и щелкает пальцами, затем говорит что-то солдату, который подходит к ней. Он отдает честь и покидает камеру. Командир Джеймсон снова смотрит на меня.

— Хорошо, — отвечает она. Мое сердце стучит быстрее. Джун быстро обменивается со мной взглядами, но прежде, чем я успеваю что-либо понять, поворачивается к командиру Джеймсон что-то спросить.

— Все по-прежнему, Айпэрис, — отвечает командир. — А теперь прекратите бесить меня.

Несколько минут мы проводим в тишине, а потом из коридора снова доносятся шаги. На этот раз к резкой поступи солдат примешивается еще какой-то звук. Кого-то волокут по коридору. Наверное, Джона. Я тяжело сглатываю. Джун больше не смотрит на меня.

И вот Джон в моей камере. Его держат два стража, другие солдаты мешают ему дотянуться до меня. Джон еще больше похудел и бледен. Его длинные платиновые волосы свисают грязными патлами, которые липнут к лицу, но Джон не обращает на них внимания. Наверное, мои волосы выглядят так же. При виде меня Джон улыбается, хотя в этой улыбке радости мало. Я пытаюсь улыбнуться в ответ.

— Привет, — говорю я.

— Привет, — отвечает Джон.

Джун складывает руки на груди.

— Пять минут. Говорите, что хотите, и на этом закончим.

Я безмолвно киваю.

Командир Джеймсон бросает взгляд на Джун, но уходить не собирается.

— Следите, чтобы прошло ровно пять минут и ни секундой больше, — рявкает она, затем прижимает руку к уху и выкрикивает другие команды. Ее взгляд не отпускает меня ни на мгновение.

В течение нескольких секунд мы с Джоном молчим. Просто смотрим друг на друга. Словно между нами поместили зеркало. Я пытаюсь говорить, но слова застревают в горле. Джон не заслуживает такой судьбы. Ее, возможно, заслуживаю я, но не Джон. Я изгой. Преступник, спасающийся бегством. Я нарушал закон десятки раз. Но Джон не сделал ничего, всего лишь оказал мне помощь. Он честно и справедливо прошел Испытание. Джон внимательный, ответственный. Совсем не такой, как я.

— Ты знаешь, где Иден? — Джон наконец разрывает молчание. — Он жив?

Я мотаю головой:

— Не знаю.

— Когда ты выйдешь перед ними, — хриплым голосом продолжает Джон, — держи подбородок высоко, ладно? Не дай им достать тебя.

— Хорошо.

— Пусть это станет для них проблемой. Если получится, ударь кого-нибудь. — Губы Джона растягиваются в грустной кривой улыбке. — Ты опасный парень. Так пугай их. Хорошо? До самого конца.

Впервые за долгое время я чувствую себя младшим братом. Мне приходится тяжело сглотнуть, чтобы сдержать выступившие на глаза слезы.

— Хорошо, — шепчу я.

Мы с Джоном прощаемся. А потом наше время резко заканчивается. Двое солдат берут Джона под руки и выводят из моей камеры. Командир Джеймсон немного расслабляется, очевидно испытывая облегчение оттого, что прощание закончилось. Она делает жест солдатам.

— Построились, — приказывает она. — Айпэрис, отведи этого парня обратно в камеру. Я скоро вернусь.

Джун коротко отдает честь и выходит за стражами, которые ведут Джона. В это время подошедшие солдаты связывают мне руки за спиной. Командир Джеймсон выходит в коридор.

Я глубоко вздыхаю. Теперь мне требуется чудо.

Спустя несколько минут, ровно в пять вечера, меня выводят из камеры. Как и говорил Джон, я держу подбородок высоко, взгляд ничего не выражает. Теперь я слышу толпу. Крики становятся то тише, то громче, непрерывный гул человеческих голосов. Когда мы проходим мимо плоских экранов, развешанных вдоль по коридору, я пробегаю по ним взглядом: толпа на площади волнуется и напоминает штормовые волны. Ее окружает цепочка солдат. Порой я вижу людей с ярко-красной прядью в волосах. Солдаты пробираются сквозь толпу и арестовывают их, однако тем, похоже, все равно. Как бы мне хотелось сейчас быть там, с ними.

В какой-то момент к нам присоединяется Джун. Она идет позади солдат. Один раз я оборачиваюсь, но не вижу ее лицо. Бесконечно тянутся секунды. Что будет, когда мы выйдем во двор? Как Джун поможет мне убежать?

Наконец мы достигаем коридора, который выводит во двор с расстрельной командой.

И в этот момент кто-то окликает Джун.