Сопротивление было смешное. Газетка — жалкой. Почему отец и дед терпели ее под своей крышей, Вильгельм сейчас затруднился бы объяснить. Да и не важно это, наверное. Важно другое: к этой газетенке, к редакции, состоящей из троих, сумасшедших как помойные крысы, недоучившихся журналистов, прибился за какой-то надобностью пожилой и необыкновенно образованный господин, по имени Исаак Лихтенштейн. Ортодоксальный иудей, наотрез отказывавшийся даже в целях собственной безопасности постричься, или хотя бы сменить свои вызывающие одежды на костюм, более приличествующий его бедственному положению.

— Мы в руках Божьих, — утверждал он на попытки воззвать к здравому смыслу. — Господь дал мне убежище, могу ли я ответить на эту милость черной неблагодарностью?

И однако, несмотря на подобные заявления, Лихтенштейн явно знался с дьяволом.

— Так говорил дед, — пожав плечами, объяснил Вильгельм, — отец не суеверен, так что ему было абсолютно все равно. Ну а дед… не скажу, чтоб был в восторге, но все же гнать Лихтенштейна из замка не спешил, а тот, в свою очередь, сам уходить не собирался.

Для него уже сделали документы, и в любой момент, с любой партией эмигрантов он мог быть переправлен через границу, и тем не менее оставался в Нарбэ. Потому что не хотел оказаться слишком далеко от Ауфбе. Именно там, в никому не ведомом городе, не отмеченном ни на одной карте, был источник его волшебной силы. Или же — место обитания того дьявола, с которым Исаак вступил в сделку.

Потом Германия начала войну. Отец и сын фон Нарбэ отправились служить: можно признавать или не признавать правоту режима, установившегося в твоей стране, но война — это война. И если ты потомственный солдат, ты обязан сражаться на стороне своей родины.

Так, или примерно так, они рассуждали, оставляя дом на попечение женщин.

— Значит, все-таки воевали, — неизвестно зачем уточнил Курт. — За Гитлера?

— За Германию. Ваш отец тоже воевал. Но речь не о них.

Очень может статься, что без помощи Исаака Лихтенштейна рухнула бы вся налаженная в Нарбэ система убежищ. Но черт его знает каким колдовством, старый еврей умудрялся отводить глаза заявлявшимся с обысками гестаповцам; бог весть каким образом отшибало память у слишком много знавших жителей деревни; и умирали от совершенно естественных причин, но в подозрительных количествах, просто как мухи дохли те, кто мог причинить реальный вред хозяевам Нарбэ или людям, скрывающимся в замке.

Дьявол ни при чем, утверждал Лихтенштейн. То, что вы все называете сатаной — северная сторона Бога, и он не Зло, а проявление божественной воли. Все вокруг — это Тора. Есть только духи черного огня на поле белого огня. 22 буквы и 10 совершенств, которыми Адонаи сотворил мир. Зная имена и обладая умением ими оперировать, можно тасовать и буквы мира. Господь дал нам разум для того, чтобы мы им пользовались, а все сущее создал для того, чтобы оно нам служило. И если с помощью Его законов я могу обращаться к силам, созданным для служения, так почему бы, скажите, мне этого не делать?

Как бы там ни было, в сорок втором году, еще до того, как началось массовое отступление гитлеровских войск из СССР, Лихтенштейн, ничуть уже не беспокоящийся ни за свою безопасность, ни, видимо, за окружающих, с позволения хозяек отпраздновал в Нарбэ пышную свадьбу. Оно, может быть, и поздновато было жениться в пятьдесят семь лет на девочке, которой едва исполнилось девятнадцать. Но кто их поймет, евреев?

Юная Маргарита Лихтенштейн, в девичестве Иванова, была родом из Украины, и попала в Нарбэ с партией русских рабов. Опять таки, не обошлось без чуда, потому что выжить, пройти выбраковку и уцелеть она попросту не могла. Ну, невозможно было принять ее за украинку или, хотя бы, цыганку.

— Повезло, — говорила Маргарита, убежденная атеистка, комсомолка и редкая, надо заметить, красавица.

— Повезло, — соглашался Исаак, хмыкая в бороду.

…— Сейчас они живут в Киеве. Старшие Лихтенштейны. А их сын, Эфроим… по-русски Ефрем, да? — он работает в Нарбэ, — неожиданно и без всякого перехода сообщил Вильгельм. — Библиотекарь, архивариус… нечто среднее. И он, в отличие от отца, готов поделиться всем, что знает. Другой вопрос, что ему ни разу не повезло найти благодарных слушателей. Эфроим пишет какие-то… мемуары… — капитан пошевелил длинными пальцами, — не знаю, псевдонаучные труды. Гороскопы, каббала, таро, все эти еврейские штучки. Если вам интересно, он будет только рад поговорить и о наследстве отца, и о собственных изысканиях. Я сам, — на породистом лице изобразилась легкая досада, — по его просьбе провел в предполагаемом районе местонахождения Ауфбе воздушную разведку, сделал аэрофотосъемку, и полученные результаты полностью совпали с тем, что отображено на официальных картах… А так же — на картах не рекомендованных к распространению. Города с таким названием не существует. Однако Георг утверждает, что вы только сейчас оттуда, и, опять таки по утверждениям Георга, вы не склонны к фантазиям. Кроме того, Ауфбе — ваши наследственные владения, а это более чем серьезно.

— Вильгельм, — негромко произнес Георг, — расскажи то, что рассказывал мне. Ты разве не понял еще, что здесь никого не удивишь странностями. Даже твоими.

Странностями?!

Курт сумел не улыбнуться: заподозрить капитана фон Нарбэ в каких бы то ни было “странностях” казалось немыслимым.

— Летать можно по-разному, — неохотно объяснил тот, — объяснять долго. Скажу лишь, что в один из моментов… В состоянии довольно специфическом… Для этого не придумано слов, и доступно подобное умение, наверное, лишь нашей семье… Словом, в один из моментов, мне показалось… Черт бы тебя побрал, Георг!

Он усмехнулся, встретившись взглядом с Куртом.

— Я видел замок, — сказал уже без осторожного сомнения в голосе, — огромный — действительно огромный, уж в замках-то я кое-что понимаю, — черный замок, весь в бликах, словно бы отлитый из непрозрачного стекла. На шпиле центральной башни развевалось знамя с крылатым змеем. Это больше походило на мираж: знамя в полнеба, и замок выше, чем знаменитые небоскребы Чикаго, но в том состоянии, о котором я упомянул, мы видим лишь то, что существует в действительности. Однако, Курт, повторюсь, никакого города там не было. Только замок, и до горизонта — непроглядная тьма. Может быть, лес такого странного, черного цвета. Может быть, густой дым или туман. В любом случае, как я уже говорил, на снимках мы не обнаружили ничего необычного.

— Замок не так велик, — задумчиво проговорил Курт, — собственно, он вообще невелик. Наверное. Я не видел его, но он существует, в этом я вам могу поклясться. Когда можно встретиться с господином Лихтенштейном?

— Когда вам будет угодно. Если желаете, то прямо хоть сегодня. Я доставлю Его Высочество домой, после чего буду полностью в вашем распоряжении.

— Что творится в моем государстве? — патетически вопросил Георг. — А этот твой библиотекарь, он тоже пользуется услугами нечистой силы?

И Курт впервые задумался, не сыграл ли он, сам того не желая, против интересов больших, чем его личные? Возможно, информацию об Ауфбе стоило держать при себе. Во всяком случае, держать подальше от кронпринца. Сделки с дьяволом — занятие заманчивое, особенно, когда дьявол реален и доступен для общения.