– Как ты оказалась здесь? – Гриф приподнялся на локтях.

– Сначала скажи, почему ты оставил меня?

Гриф попытался сесть, но это ему не удалось.

– Боже, я ужасно пьян. – Он покачал головой и снова уставился на Тесс. – Тебя не должно быть здесь.

– Так же, как и тебя.

Он задумался на мгновение, затем спросил:

– Почему ты мокрая?

– Я не смогла найти лодку.

Он застонал и снова опустил голову.

– А по-моему, ты сошла с ума.

– Может быть. Хотя я не оставляла тебя в брачную ночь.

– Но ты ведь сейчас уйдешь, не так ли? – сказал он приглушенным голосом.

Тесс поджала губы.

– Нет. Меня снова попытаются убить.

– Убить тебя? – повторил он, не поднимая головы.

– В дом Фрейзеров проник какой-то мужчина; я обнаружила его на кухне. Кажется, он искал нож. Должно быть, вор.

– Вор решил украсть нож?

Находясь на корабле, в безопасности, ощущая теплое бедро Грифа, Тесс воспринимала этот эпизод уже не так остро.

– Ну, во всяком случае, он искал что-то в ящике кухонного буфета, – сказала она, как бы оправдываясь.

– Скорее, он хотел украсть ложки, – предположил Гриф, с трудом ворочая языком.

Тесс нахмурилась:

– Возможно, это был Моана – он живет поблизости. Ему потребовалось что-то, и он решил не беспокоить нас... – Она робко взглянула на Грифа и тут обнаружила, что ее пеньюар распахнулся, обнажив колено.

– Думаю, тебе все-таки лучше уйти, – пробормотал Гриф.

Тесс упрямо сжала челюсти.

– Почему, не понимаю.

– Не хочу, чтобы ты оставалась здесь.

– Но я твоя жена...

– Ну да, жена. Ты ведь этого хотела, не так ли? А теперь уходи.

Тесс в замешательстве посмотрела на него, потом накрыла его руку ладонью.

– Мне не нужно твое имя.

Гриф тут же убрал руку.

– Это все, что я могу дать тебе.

В голосе Грифа чувствовалась обида на допущенную кем-то когда-то несправедливость. Тесс хотела обнять его, успокоить, сказать, что для нее это не имеет значения, однако она знала, что он был слишком гордым и именно эта гордость разлучила их когда-то. Ее деньги, положение в обществе и прочие достоинства не могли сгладить существующие между ними разногласия. Одних слов здесь было недостаточно, но зато теперь Тесс были известны его слабости. За месяц, проведенный на островах, Тесс усвоила, как женщина может привязать к себе мужчину.

Надо мыслить как таитянка, говорила ей Майна.

Тесс встала и, не заботясь о том, насколько приоткрылся ее пеньюар, подняла руки, якобы для того, чтобы поправить прическу. При этом влажный шелк прилип к ее телу, подчеркивая выпуклости грудей. Взгляд Грифа тут же устремился на них; затем он взглянул ей в лицо. Тесс улыбнулась и вытащила гребень из волос, отчего мягкие спутанные локоны упали на плечи.

– Тесс...

Некоторое время она стояла перед ним, приглаживая волосы, потом поднесла локон к носу и глубоко вдохнула приятный аромат.

– Ты действительно хочешь, чтобы я ушла?

Гриф молчал, и Тесс снова присела на кушетку рядом с ним, приняв его молчание за разрешение. Склонившись над ним, она провела пальцами по ложбинке на его спине, а затем, приблизив губы к его уху, прошептала:

– Я хочу остаться.

Запустив руку под полы его рубашки, Тесс проделала пальцами обратный путь вверх по его мышцам. Гриф медленно повернул голову, и его дыхание опалило ее плечо. Тесс снова ощутила хмельной запах рома. Его веки были опущены, и он смотрел туда, где пеньюар раскрылся между ее грудями.

Тесс провела пальцем по его щеке и очертила контуры губ.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – снова спросила она, не пряча улыбки, и он подался навстречу ей. – Я готова подчиниться.

Неожиданно Гриф поднял руку, и Тесс ощутила его горячие пальцы на своем горле. Потом они скользнули вниз, к краю халата...

– Нет, – хрипло сказал он. – Я хочу, чтобы ты сняла это.

Его низкий голос вызвалуТесс дрожь возбуждения. Она опустила плечо, и халат сполз вниз под тяжестью его руки, а когда Гриф провел пальцами по другому плечу, она оказалась абсолютно обнаженной.

Он прижался губами к ее горячей коже.

– Ты очень красивая, – Пробормотал он. – Очень.

– И вся твоя, – тихо откликнулась Тесс. – Хочешь, я помассирую тебе спину?

Гриф улыбнулся такой же медленной ленивой улыбкой, как в тот момент, когда впервые открыл глаза и увидел ее.

– Нет. – Его рука обхватила ее грудь. – Отойди так, чтобы я мог видеть тебя всю.

– А я-то думала, ты не хочешь видеть меня здесь, – сказала Тесс, поддразнивая его.

– Неужели я говорил это? Значит, я лгал. Конечно... лгал. – Последние слова прозвучали глухо, так как он прижался губами к ее горлу. Тесс задрожала, ощутив прикосновение его языка к нежной ложбинке. Она почти бессознательно согнула ноги и переместила их на кушетку; и тут же Гриф поймал ее руки и, притянув к себе, лег на спину. Щетина на его подбородке оцарапала ее нежную шжу, но это прикосновение вызвало у Тесс лишь радостный смех.

– Почему ты смеешься? – проворчал Гриф, не отрываясь от нее. – На корабле женщинам непозволительно смеяться над капитаном.

Это замечание только усилило ее веселье. Гриф обхватил талию Тесс, и она вскрикнула, почувствовав, что он переворачивает ее. Оказавшись сверху, Гриф начал целовать ее подбородок, плечи и всюду, куда только мог дотянуться, В то время как его руки отыскали ее груди.

– Похоже, ты решила устроить бунт на корабле, – услышала она между поцелуями. – Знаешь, что тебе грозит за это?

Тесс выгнулась, наслаждаясь его ласками.

– Кажется, бунтовщиков бросают за борт? – сказала она чуть слышно.

Гриф покачал головой:

– Зачем терять хорошую женщину? – Он провел языком по ее приоткрытым губам, оставив на них вкус рома. – К таким, как ты, я применяю более утонченные пытки.

Уткнувшись носом в ее горло, Гриф переместил поцелуи ниже, следуя за руками. Достигнув мягких розовых сосков, он остановился и взглянул на нее.

– Есть только одна проблема, в данном случае муки испытывает капитан. Почему я одет, когда ты... – Он запнулся, ища подходящее слово, и наконец продолжил: – ... в таком восхитительно нескромном виде?

– Потому что ты совершенно пьян. Я сомневаюсь, что ты сможешь расстегнуть хоть одну пуговицу.

Гриф криво усмехнулся:

– Мое дело заниматься парусами, бом-брамселями и тому подобным. А пуговицы... Пусть это остается на ваше усмотрение, мадам. – Он снова начал целовать и покусывать ее, а затем лег на спину и закинул руки за голову, словно паша, обозревающий свой гарем. Его глаза блестели серебром, а гладкие контуры груди и ребер, казалось, призывали Тесс стянуть с него накрахмаленную рубашку. Она не сразу решилась сделать это, руководствуясь запоздалой девичьей скромностью, однако эксцентричная улыбка Грифа позволила ей преодолеть застенчивость. Как-никак он ее муж.