парту. Денис уже накрыл на стол и сооружал большой омлет.

А в двери нарисовался Вадик, такой же белокурый, накачанный, синеглазый симпатяга, как Денис. И ростом почти догнал отца. Только без очков, с подростковым ощетинившимся взглядом и наушниками на шее.

Он был именно того возраста, в котором Вика впервые оказалась перед Валей в отделении милиции.

– Здрасьте, – сказал он чуть презрительно.

– Знакомься, это Валентина, это – Вадик. – Денис стал раскладывать омлет по тарелкам.

– Ага, – ответил Вадик и начал есть, не поднимая глаз.

Валю так напугали «смотрины», что есть не могла.

– На дачу не поехали? – спросил Денис.

– Какая уж тут дача? – усмехнулся Вадик, напялил на уши наушники и включил себе музыку.

– Что ты слушаешь, Вадик? – выдавила из себя Валя.

– А вы знаток современной музыки? – испепелил её взглядом Вадик.

– Мне нравится Майкл Джексон, – неуверенно подхватила тему Валя, других козырей не было. – Ходила на его концерт в Лужниках.

– Джексон – педофил и попсятина, – поморщился Вадик.

– Но в нём есть надрыв, – стала оправдываться Валя. – А тебе что нравится?

– Например, «Сто лет одиночества», – буркнул Вадик.

– Читала, – кивнула Валя.

– Альбом «Сто лет одиночества», сори за лексику, группы «Егор и опи… …… е», – с удовольствием произнёс Вадик, наслаждаясь Валиным смущением.

Валя вскинула глаза на Дениса.

– Протестные музыкальные группы используют в названиях ненорматив. Летов – национал-большевик, это сейчас модно, – мягко разъяснил Денис. – И вообще, для сегодняшнего завтрака нет ничего важней музыковедческой дискуссии!

– Могу не про музыку, – согласился Вадик и стянул наушники на шею. – Сижу позавчера с дедом за шахматами, он у меня сожрал четыре фигуры, я у него две. Влетает офигевшая бабушка, орёт, папенька увёл жену депутата, депутат напал на него с ножом, изрезал в куски, сжёг квартиру, всё в крови и дыму! Ей Анна Сергеевна из нижней квартиры позвонила. Продолжать?

Душа у Вали ушла в пятки.

– Конечно, продолжать! Нам невыносимо интересно, – поддержал его Денис, положив под столом руку на Валину коленку.

– Бабушка орёт деду, звони своим генералам! Выгоняй машину из гаража, едем тушить пожар! – артистично продолжил Вадик. – А деду только дай повоевать, он аллюром за записной книжкой с генералами. Я, как дебил, набираю телефоны – ты трубку не берёшь! Видишь, мозоль на пальце? Семь раз набрал домашний и одиннадцать раз сотовый! Дед уже в полном обмундировании, бабушка в выходных туфлях на шпильке стоит в коридоре!

– Представляю себе это шапито, – расхохотался Денис.

– Думаю, раз пожар, трусами не отмашешься! Звоню соседке Тане, а она: отец твой с Валентиной Лебедевой замутил, весь дом на ушах, вызвали пожарных. Спрашиваю, кто это Валентина Лебедева? А она: Вадик, ты дурак? И трубку – бац. Я старичьё тормознул, чтоб не ехали, но бабушка уже разогрета, набрала мутершу!

Валя сидела как на электрическом стуле, ожидая, что вот-вот пустят ток. И сдавленным голосом спросила:

– Мутерша – это кто?

– Мутерша – это моя маменька, – ядовито ответил Вадик. – У бабушки когнитивный диссонанс, она мутерше: «Беда, забирай деточку в Германию! Депутат его выкрадет и будет пытать!»

Валя никогда не слышала словосочетания «когнитивный диссонанс», поняла, что это заболевание, но могла поклясться, что они такого не проходили.

– Представляю себе эту сцену! И что мутерша? – вовсю хохотал Денис.

– Я взял трубку, а она мне, дай бабке седуксена. И как этому зануде удалось склеить Валентину Лебедеву? – хмыкнул Вадик. – Хотя мне всё это параллельно.

– Про нудность мотай на ус, – подмигнул Денис Вале.

– Мотаю, – прошептала она.

– Я телик, кроме футбола, не смотрю, – сказал Вадик более миролюбиво. – Но бабушку колбасит, что вы замужем сразу и за депутатом, и за артистом. И кто-то из них написал о вас книжку.

– А ты замужем? – удивился Денис.

– Штамп с Лебедевым стоит, но я его лет двадцать не видела.

– Почему не разведёшься?

– Раньше было всё равно, а теперь только к дверям ЗАГСа подойду, газеты напишут всё, что рассказывает твоя мама твоей бывшей жене. – Валя понимала, что Денис не виноват в происходящем, но всё равно чувствовала себя облитой помоями. – Пожалуй, я пойду.

Повисла пауза.

– Да у бабушки сыр-бор по любому поводу, – начал выправлять ситуацию Вадик. – Но мы реально офигели, Анна Сергеевна типа сама видела, что всё в крови и в дыму. Бабушка же папеньку хочет женить, ей невеста со стороны как удар по почкам.

– Вадик, я не успел предупредить, Валентина – твоя мачеха, – объявил Денис преподавательским голосом. – Следи за манерой изложения.

– Ничё себе! – потрясённо уставился Вадик на Валю.

– Вадик, что Валентина после твоей баллады подумает о нашей семье?

– Ничего такого не подумаю, – вмешалась Валя дрожащим голосом.

– Короче, бабушка вместо дачи погнала меня на разведку, – завершил историю Вадик.

– Кстати, купил вчера торт с ягодами, а мы про него забыли. – Денис пошёл к холодильнику, вытащил торт, открыл крышку. – Нравится?

– Нравится, – прошептала Валя, хотя слёзы застелили глаза так, что не видела ни торта, ни ягод на нём.

Больше они с Денисом не расставались. Не то чтобы не расставались физически, просто даже порознь друг от друга находились в диалоге.

Валя впервые оказалась в отношениях, в которых мужчина и женщина не экономили друг на друге сил и эмоций, и это казалось диковинным.

И, как всегда бывает, вокруг пары, закапсулированной в любовь, окружающее стало немедленно заживать и обустраиваться. Казавшееся сложным и неподъёмным стало сползаться в уплотнённом любовью воздухе в огромный переливающийся пазл.

Подростковый стёб Вадика обломался о Вику, он ходил за ней, открыв рот. Соседи перестали ронять челюсти, встречаясь с Валей в лифте.

Всё изменилось так быстро и ловко, словно взлетело при взрыве в воздух и, опустившись, выстроилось в новой безупречной конфигурации. Валя недоумевала, как так получилось, пока не вспоминала боливийку Хесусу.

Разве что отказывалась знакомиться с родителями Дениса, хотя уже услышала массу трогательных историй про папу – юриста по международным отношениям и маму-переводчицу. И с каждой новой историей о них боялась встречи всё больше и больше.

А ещё Валя убедила Вику, что сама освободила кабинет, сейчас ей не до больных. И умолчала про Дину. А Вику не насторожило, что квартиру на Вернадского показывала покупателям не Дина, а трещавшая без пауз Елена Петровна.

Денис нашёл время поехать с Валей в больницу к Оле. Лечение шло успешно, Оля похудела, похорошела и уже не казалась такой забитой. Ресницы были накрашены, личико напудрено.

– Вика с Максимом учебники принесли, – отчиталась Оля. – В училище велят готовиться. Сказали, и досвидос!

– Максим Матушкин? – Валя умирала от любопытства, как выглядит Викин избранник.

– Другая фамилия. Кажись, Сизов, когда пропуск на него выписывала.

– Сизова – Викина фамилия. А Максим её однокурсник. Мамочкин или Матушкин.

– Не,