— Ой, только не надо обманывать меня, да и себя самого… — грустно рассмеялась Мария, снимая его руки со своих плеч. — Прекрасно ведь знаешь сам, что, как только у вас закончится одно дело, ваш лучший друг Петр подбросит вам еще что-нибудь покруче…

— Да ну-у-у… — урезонивающе протянул Лев. — Не все же так безнадежно, как ты себе это представляешь! Вспомни, года два назад, после нашей поездки в Сибирь — когда мы расследовали дело о хищении золота, — Петр нам презентовал путевки на Черное море. Или, скажешь, этого не было?

— Во-первых, Лева, это было не два, а три года назад! — Мария кончиками своих тонких, изящных пальцев слегка потрепала его за мочку уха. — А во-вторых, это исключение только лишь подтверждает правило: вас со Стасом эксплуатируют, как египетских рабов. И конца-края этому добровольному рабству не видать. А на курорте и в самом деле было здорово!.. Просто даже не верится, что мы с тобой там были. Две недели мы были вместе постоянно… Но ты и там чувствовал себя, как на работе. Ты ж даже на отдыхающих смотрел глазами сыщика, мысленно деля их на потенциальных потерпевших и потенциальных преступников.

— Ты даже это заметила? — чуть удивленно рассмеялся Гуров.

— Еще бы! Особенно после того, как ты разоблачил шулера, сцапал карманника и накостылял по шее какому-то верзиле, который приставал к женщине. Кстати, Левка, одного тебя на курорты теперь никогда не отпущу! Уж какой ни стойкий ты у меня, но чем черт не шутит? Я ж хорошо помню, как вокруг тебя увивались молоденькие красотки… Особенно та фотомоделька, которая постоянно норовила устроиться загорать рядом с нами.

— Я, кстати, тоже тебя одну не пустил бы в те края. — Лев погрозил ей пальцем. — Я, между прочим, тоже помню, как перед тобой без конца демонстрировали свою мускулатуру всякие «мачо» краснодарского разлива. Как они все ахали да причмокивали: «Ах, вы только посмотрите — сама Мария Строева! Ц! Ц! Ц! Ц!»

— Ну и гори оно!.. — Мария лихо рубанула рукой по воздуху. — Я — тебя не пущу, ты — меня не пустишь… Проживем и без курорта. Ты, я так поняла, пришел пораньше, чтобы вздремнуть перед бессонной ночью, а я у тебя своей болтовней отнимаю время. Да, вообще-то, мне уже и пора. Удачи тебе, Лева, смотри, зря не рискуй!

Она поцеловала его и направилась в прихожую. Гуров, потягиваясь, сбросил на стул пиджак и лег на диван.

Лев не помнил, сколько он спал, что ему снилось… Проснувшись от настойчивой трели таймера своего сотового, он поднял голову и увидел Марию, которая только что вернулась из театра. Она стояла рядом и молча смотрела на него.

— Так, сколько там? Ага, уже двенадцать… — бодро объявил Лев сам себе и поднялся с дивана.

— Я думала, что тебя уже не застану, — Мария устало улыбнулась. — Ужинать будешь?

— Не откажусь… — Гуров быстро направился в ванную. — Только не надо ничего «долгоиграющего».

С аппетитом поглощая разогретые бифштексы, он услышал свой сотовый, который пискляво выдавал: «Наша служба и опасна и трудна…» На связи был Стас.

— Лева, ты уже готов? — Судя по голосу, Крячко в этот момент тоже что-то торопливо пережевывал.

— Всегда готов! — откликнулся Лев. — Встречаемся в аэропорту.

— Лева, это очень опасно… ну… ваша сегодняшняя поездка? — Мария стояла рядом и внимательно смотрела на мужа.

— Что ты! — искренне рассмеялся он. — В сравнении с тем, что бывало раньше, это — детсадовская прогулка в соседний скверик. Ты лучше скажи, как прошла постановка?

— Как всегда — аншлаг… Ладно, пойду спать. Если только усну, — Мария незаметно для Льва перекрестила его со спины и, тихонько вздохнув, пошла в спальню.

В Шереметьеве, несмотря на позднее время, было достаточно оживленно. Стас и Гуров стояли в зале ожидания, наблюдая за потоком пассажиров, выходящих из зоны таможенного досмотра. Вскоре показался Кулькофф, следом за которым шла явно очень взволнованная женщина, уже знакомая приятелям по семейной фотографии банкира.

— Хау ду ю ду, мистер Кулькофф… — холодновато-дипломатично за обоих сразу поздоровался с ним Гуров. — Хау дую ду, мэм… — добавил он.

— Здравствуйте, здравствуйте, господа оперативники… — как-то переполошенно, без малейшего намека на заморский шик поздоровался Кулькофф. — Света, это те сыщики, о которых я тебе рассказывал… Господа, я приношу вам свои глубочайшие извинения за… все это… э-э… свинство. Готов повторить свои слова при мистере Орлове и принести свои извинения через прессу и телевидение.

— Да ладно… Чего уж там? Нам не привыкать… — отмахнулся Крячко. — Вы, наверное, сейчас со Львом Ивановичем отправляйтесь в управление, а я поехал на Каширку рассредоточивать опергруппы. Вам бы, — повернулся он к Светлане, — лучше куда-нибудь в гостиницу. После такой дороги…

— Нет, нет! — Та торопливо вцепилась в рукав своего почти уже не мужа. — Пока мой… наш сын в опасности, ни о какой гостинице не может быть и речи!

В три часа ночи, когда на посветлевшем летнем небе растаяло большинство звезд, а на востоке появилась первая бледная полоска зари, началась операция, названная Орловым «Захват». Впрочем, Гуров предпочел бы другое название — «Охота на Упыря». Но спорить со своим начальником не стал.

В начале четвертого, когда Гуров, прибывший на место проведения операции, сообщил по мобильному, что группы уже рассредоточены и находятся у всех предполагаемых объектов нахождения Иганушкина, Орлов подал знак Кулькоффу и тот набрал номер Упыря. Томительно тянулись секунды. Один гудок, другой, пятый… Лишь на седьмом гудке послышался хриплый спросонок голос Иганушкина:

— Слушаю, слушаю… Деньги привез?

— Да, привез, — уведомил его Кулькофф. — Где и каким образом вам их передать?

— Ха-ха-ха! — Упырь издал язвительный смешок, в котором звучала нескрываемая издевка. — Слушай, мужик, ты меня за лоха не принимай. Я ведь понял, что ты сейчас сидишь в ментовке и мусора уже рыщут по всей области. Зря ты меня не послушал! Зря! Мальца бы пожалел… Ведь если я его сейчас прикончу, всех собак на тебя повесят. Уловил? В общем, так… Я сейчас отсюда исчезаю вместе с пацаном. Потом еще раз перезвоню и скажу, где и как ты мне отдашь лимон баксов. Понял? И не вздумай финтить — пацан в момент останется без головы!

Было понятно, что сейчас Упырь собирается прервать связь, а успели ли специалисты засечь место его нахождения — было пока неизвестно. И тогда Кулькофф пошел на вынужденный, но очень рискованный шаг.

— Слушай, ты, мерзавец! — закричал он в трубку. — Не смей трогать моего сына! Если с ним что-то случится, я тебя на краю света найду — положу на это все свое состояние и сам лично тебя четвертую!

— Ч-что?! — Упырь был безмерно удивлен услышанным, и это на какое-то время притупило его осторожность. — Ну, ты попал, мужик! Так это, выходит, у меня в руках настоящая золотая рыбка?! Запомни: теперь ты мне должен десять лимонов баксов, и ни центом меньше.

В трубке раздались короткие гудки. Побледневший Кулькофф вопросительно смотрел на Орлова. Зазвонил телефон.