И это было нелегко.

Я буквально распласталась, прилипнув к стене, и маленькими шажками двигалась вперед, выискивая в стене ямки и трещинки, за которые я могла уцепиться. В одном месте моя нога неожиданно соскользнула вниз, и я с силой подалась вперед, чтобы не упасть на тротуар.

Пронесло.

Форточка была уже рядом, но ее следовало еще разбить. А чем, я не знала. И тут я подумала, что для этих целей годится пистолет. Только бы никто не услышал меня. Только бы никто не заметил…

Одной рукой я расстегнула борсетку и достала пистолет. С силой размахнувшись, я ударила в форточку. Никакого результата. Я стиснула зубы и, отведя руку назад, ударила в стекло и тут же закусила губу: в руку впились осколки стекла и на коже выступила кровь.

Посередине форточки зияла дыра с неровными краями.

Я чуть развернулась боком и локтем выбила остатки стекла. Теперь я могла, изловчившись, протиснуться в форточку и залезть внутрь.

Рывком я подтянулась и через секунду, грохнувшись сначала на стол, а потом на пол, была уже в квартире Баринова.

В ней по-прежнему стояла тишина. В квартире было темно, и с минуту-другую я прислушивалась к малейшим звукам, но, похоже, я была в ней одна. Я подобрала с пола пистолет и сунула его обратно в борсетку.

Я не знала, сколько в квартире комнат и куда мне идти сначала. Но немного подумав, решила начать свои поиски с кабинета. Если Баринов где и хранил важные документы, то, наверное, в секретере или письменном столе, таком же солидном и большом, как и эта квартира. И мебель здесь наверняка антикварная, из красного дерева.

Я вышла из кухни и очутилась в длинном холле. Про такие холлы обычно говорят, что в них можно на велосипеде кататься. Вдоль одной из стенок тянулся длинный шкаф-купе. Я пошла наугад – вперед; ладонь кровоточила, и я поминутно слизывала с нее кровь. Мелькнула мысль: зайти в ванную и промыть ссадины холодной водой.

Я уперлась в дверь – открыв ее, я поняла, что попала в спальню. Огромная кровать и такое же огромное во всю стену большое овальное зеркало. Я закрыла дверь и пошла назад. Следующая комната была детской. Я нащупала на стене выключатель и зажгла свет. Кровати одна над другой, трехколесный велосипед, блестящий, новехонький, темно-синий с желтым утенком, сидевшим на раме. Над длинным письменным столом висела большая карта мира, а рядом – сбоку – карта звездного неба – синего, почти черного, со всеми созвездиями. Я тихо прикрыла дверь и слизнула кровь с ладони. Следующая дверь была за туалетом. Я открыла ее и, включив свет, отступила сразу назад, инстинктивно прикрыв глаза рукой. Это был кабинет, который я так долго искала, и в большом коричневом кресле – кругло-пузатом – сидел Баринов, как будто бы он присел на секунду отдохнуть после долгого утомительного дня. На его подбородке запеклась тонкая струйка крови, голова была откинута назад, и у виска была аккуратная дырочка. Мои ноги сразу стали ватно-холодными, и я стиснула руки, прижав их к груди. Бежать отсюда, бежать, мелькнула мысль. Немедленно, пока меня здесь никто не увидел. Но я не могла даже повернуться…

Вдруг резко зазвонил телефон – назойливо, громко. Я по-прежнему стояла на месте, не в силах уйти. Раздался легкий скрежет и включился автоответчик. Хорошо поставленным голосом Баринов попросил «оставить для него сообщение». Щелчок. И женский голос – бодрый, оживленный, зазвучал в комнате.

– Вадик! Привет! Ты, конечно, ужасно занят. Как всегда. Я не могла тебе дозвониться и поэтому звоню сейчас. Как дела по продаже дачи? Удалось ли найти приличного покупателя? Надеюсь, ты все хорошо проверил, прежде чем выставить ее на продажу? – Возникла легкая заминка, потом звук закрывшегося окна. – Проверь еще раз наши тайники. Там, где мы хранили деньги перед дефолтом. – Краткий смешок. – Вдруг там завалялись наши «дорики». Так Петя называл доллары, когда ему было шесть лет. Пожалуйста, проверь. – Женщина замолчала. – Целую и думаю, что с дачей ты все сделаешь, как надо. Да, чуть не забыла – у Миши появилась девушка, какая-то негритянка-рэперша. Я в шоке, как бы он с ней не влип по-крупному. Ну все. Целую.

Негритянка-рэперша, хлопоты по продаже дачи, проверка тайников. И вдруг меня осенило – я знала, где найти нужные нам документы.

Сотовый в борсетке взорвался, как бомба. Я приложила его к уху и услышала звонкое:

– Инка! Я в аэропорту. Скоро буду дома…

– Дымчатый, – сказала я громким шепотом, прикрывая трубку рукой. – Ты не представляешь, какие здесь творятся дела. Убили Баринова.

Дымчатый присвистнул.

– Ты не шутишь?

– Увы! Я в его квартире. И его убили в собственном кабинете.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Не знаю.

– Уходи по-быстрому. Слышишь, немедленно. Ты оставила в квартире отпечатки пальцев?

– Вроде бы нет.

– Пройдись и сотри их. И уходи. Я жду тебя дома.

– Володя! Я знаю, где документы, которые ты ищешь… На даче Баринова. Где она находится?

– Я знаю, где, – бросил Дымчатый. – По Ленинградскому шоссе.

– Ясно. Я жду тебя около магазина «Седьмой континент» на Ленинградском. Бери такси и поезжай туда. Там мы пересечемся.

Дымчатому ничего не надо было повторять дважды. Он все понял, и я услышала от него краткое:

– Ясно. Будь только на связи и не выключай мобильник. Ты все поняла, что я тебе сказал?

– Да.

– Когда сядешь в машину – позвони. Йес?

– Йес. Целую.

– Целую. Пока.

В рекордно-короткое время я пронеслась по квартире и стерла рукавом отпечатки пальцев на ручках двери и выключателях. Я вылезла тем же самым путем – через форточку – и, очутившись на улице, посмотрела по сторонам. Со стороны арки шла компания молодых людей, и я поспешно отошла от дома, чтобы не привлекать к себе внимания.

Проходя мимо них, я специально отвернулась в сторону и втянула голову в плечи, cтараясь казаться неприметно-незаметной. Сев в джип, я ощутила, как напряжение чуть-чуть отпустило меня. Но я-то понимала, что основное было впереди.

Я набрала номер мужа. Он откликнулся сразу.

– Все в порядке?

– Пока – да.

– Как ты?

– Выезжаю.

Он дал отбой, и я, положив сотовый на переднее сиденье, потихоньку вырулила на проезжую часть.

Преследовавшую меня машину я заметила не сразу. Черный «Ниссан» следовал на определенном от меня расстоянии, ни разу не выпустив меня из виду.

Я снова позвонила мужу.

– Дымчатый, за мной едут.

– Постарайся оторваться, но не лихачь.

– Попробую.

Но оторваться от преследования в перегруженной, несмотря на поздний час, машинами Москве оказалось делом нелегким, а попросту – невозможным. Пару раз я скашивала путь, прошивая насквозь арки и дворики, один раз пыталась втиснуться в другой ряд машин и вырваться вперед. Но «Ниссан» упрямо следовал за мной, как Санчо Панса за своим Дон Кихотом.