– Майкл де Вир, – выдохнула она. – Авария на мотоцикле. Он поступил несколько часов назад.

«Пожалуйста, пожалуйста, Майкл, держись. Пожалуйста, не умирай».

Цепь ужасных случайностей помешала Саммер приехать раньше. Роксанна была обозначена в записной книжке Майкла как ближайшая родственница. Услышав новости, Рокси немедленно позвонила Саммер, но, к несчастью, у той в мобильном села батарейка, а сама она вышла из дома Майкла несколькими минутами раньше, чтобы пойти в магазин за косметикой. Только через два часа Саммер наконец получила сообщение Рокси. Сообщение, которого не забудет, сколько жива.

Вернувшись домой, она включила автоответчик в надежде услышать голос Майкла, но вместо этого послышались рыдания Рокси. Та рассказала, что Майкла «раздавил» грузовик и что его везут в больницу.

Последние слова отпечатались в мозгу Саммер огненным клеймом: «Неизвестно, выживет ли он».

Саммер, босая, выбежала на улицу. С длинных волос капала вода, но уже через пятнадцать минут она нашла такси. Еще пять минут ушло на то, чтобы убедить водителя везти ее в больницу, полуодетую, едва не бьющуюся в истерике. К тому же пришлось пробираться по пробкам.

Медсестра в справочной напечатала имя Майкла на компьютере.

– Де Вир? Он здесь.

– Как он? В операционной?

Медсестра подняла глаза:

– А вы?

– Саммер. Саммер Мейер.

– Вы родственница?

– Нет. Подруга.

– Простите, разрешено только родственникам.

– Но я только что сказала: его подруга.

– Будешь моей. Хочешь… шикарная задница?

Омерзительный, совершенно пьяный мужчина в деловом костюме прижался к Саммер сзади, ощупывая ее и пытаясь удержаться на ногах.

Саммер, повернувшись, резко оттолкнула его так, что он врезался в ближайшую группу пациентов.

– Отвянь!

И снова подошла к сестре.

– Послушайте, звонила сестра Майкла и просила меня приехать. Она его ближайшая родственница. Пожалуйста, я должна его увидеть.

– Подождите минуту.

Женщина встала и принялась шепотом совещаться с коллегой. Саммер увидела их расстроенные серьезные лица и пришла к очевидному заключению: «Я опоздала. Он мертв».

Она хотела прямо спросить обо всем, но слова не шли с языка. Девушка стояла молчаливая и несчастная. Наконец женщина вернулась и протянула ей листок бумаги с номером.

– Если кто-то спросит, вы родственница. Отделение реанимации, четвертый этаж, лифт «С». Это ваш пропуск.

– Он мертв? – выпалила Саммер наконец.

Медсестра опустила голову, боясь встретиться с ней глазами.

– Вам все объяснят на четвертом этаже, дорогая.

– Пожалуйста, только скажите, он мертв?

Женщина обменялась тревожным взглядом с коллегой:

– Послушайте, нам нельзя ничего объяснять, – прошептала она Саммер. – Но согласно моим записям, Майкл де Вир объявлен мертвым час назад. Простите, в отделении вам скажут больше.

Саммер, как в тумане, проталкивалась к вращающимся дверям.

«Майкл мертв. Мертв. Я опоздала».

– У вас все в порядке, мисс? – спросил санитар. – Я могу помочь?

Саммер, как зомби, подняла листок. Санитар показал ей направление к ряду лифтов «С». Повернуть направо к травме, потом налево, к реанимации. Приемная – наверх по лестнице.

Саммер смутно сознавала, что вокруг движутся люди: сестры, пациенты, доктора и посетители. Где-то играла музыка, в кафетерии продавались сандвичи, завернутые в пластик, у большого аквариума толпились скучающие дети, сквозь высокие окна струился свет. Но для нее все замерло. Она двигалась по коридорам, как призрак, онемевший от ужаса и молчаливый.

«Он мертв. Майкл мертв».

Как ни странно, она подумала о празднике. Что происходит в Кингсмире, пока здесь разворачивается трагедия Майкла? Неужели там все продолжается, как было запланировано? Или высокопоставленным гостям дадут от ворот поворот? Она попыталась представить себе сцену.

«Простите, ваше высочество. Произошла трагедия. Сын хозяев погиб».

– Вы поднимаетесь, дорогая?

«Майкл убит, празднику конец».

– Четвертый этаж. Двери открываются, – прозвучал механический голос.

«Майкл умер на больничной койке, праздник отменяется».

– Это реанимация. Чем могу помочь?

– Саммер!

Это Тедди! Она повернулась. Туман рассеялся через несколько секунд, вместе с шоком… настолько, чтобы узнать доброе знакомое лицо отца Майкла.

– Тедди!

Она разразилась истерическими слезами.

– Ну, ну… – Тедди отечески обнял ее. – Не плачь. Все хорошо.

– Хорошо? Что тут может быть хорошего? – зарыдала Саммер. – Он мертв.

– Ничего подобного, – растерялся Тедди.

Надежда, подобно рвоте, подступила к горлу Саммер.

– Майкл не мертв?

– Нет, дорогая, Кто тебе сказал?

– Сестра в приемной внизу.

Она ощутила, как подгибаются колени. Тедди помог ей сесть.

– Должно быть, она спутала. Мертвой его объявила бригада «скорой». Но когда привезли его сюда, доктора смогли запустить его сердце.

– Так с ним все хорошо?

Она никак не могла осознать происходящее. Американские горки надежды и отчаяния, на которых голова шла кругом…

– Я бы так не сказал. Он в коме. Это все, что мы знаем. Его оперировали три часа и сделали все возможное.

– Но с ним все будет в порядке?

Тедди устало потер глаза.

– Честное слово, не знаю. Алексия говорила с докторами. Тебе лучше спросить у нее. Она сейчас с Майклом.

Медсестра впустила Саммер. Палата выглядела скорее как палуба флагмана «Энтерпрайз»[17]. Повсюду аппараты, провода и индикаторы: у стен, на подставках у кровати Майкла, некоторые даже свисали с потолка.

При виде Майкла Саммер в отчаянии зажала рот рукой. Ни капли крови. Но он был весь перебинтован, лежал неподвижно и казался почти нереальным. Нижняя часть тела закрыта белой простыней. Из-под бинтов едва виднелись подбородок и губы, да и те были почти незаметны за толстыми трубками и аппаратом искусственного дыхания, прикрепленного к респиратору за изголовьем. Мерный хриплый свист аппарата, гнавшего, а потом вытеснявшего воздух из легких, придавал этой комнате в стиле хай-тек определенно старомодные нотки. Саммер почти ожидала, что сейчас из-за кровати выскочит карлик с парой мехов или гармоникой. Но вместо этого со стула поднялась Алексия.