— Мальчики, давайте жить дружно, иначе я вам пальцы переломаю.

А теперь улыбаемся. Должно прокатить, появился я непонятно откуда, да и тут ведь про меня все слышали! Это я убил Ноя, я работаю на Смотрителя, которого направила сама система, я…

— Ты где тут мальчиков увидел, утырок?

— Мой мальчик тебе в рот не влезет!

Крикнули они это одновременно, недоуменно посмотрели друг на друга, а потом слово взял первый:

— Давно не огребал, слабак?

Второй всмотрелся на меня внимательней, а потом воскликнул:

— О, да это же подстилка Смотрителя! Говорят он только и делает, что носится по его поручениям!

Надо же, всего несколько слов, а мне уже лучше, хочется подраться, а точнее, появилось желание воплотить свою угрозу в жизнт. Нам ведь, оказывается, только убивать никого нельзя, небольшое членовредительство Смотрителя не волнует.

Нападать первым, однако, тоже не хотелось, поэтому я нагнулся, взял девочку на руки и даже повернулся к ним спиной, провоцируя нападение. Ура, эти ребята просчитываются легко. Первый, не выдержав того, что их добыча уходит из-под носа, схватил меня за плечо и попробовал развернуть. Ну, что тут скажешь, лучше бы он дом начал двигать, толку больше, с нашей разницей в силе шансов у него не было никаких. Также спокойно я ставлю девочку на землю и быстро, на пределе возможностей своего прокаченного тела, хватаю его за пальцы правой руки, сжимаю изо всех сил, отпускаю и вновь поворачиваюсь спиной к ребенку. Ну же, нападай! Для всех присутствующих я даже не двигался, просто поставил ребенка после того как один из нападавших схватил меня, вот только сам он почему-то вдруг пронзительно заорал, бережно держа свою руку. Его пальцы представляли из себя жуткое зрелище, они будто слиплись и торчали в разные стороны.

Второй парень непонимающе уставился на товарища, а потом пошел ко мне со словами: “Че ты сделал, урод!”

А я что? Я, нисколько не смущаясь, показал. После этого они вопили уже вдвоем, а мы с девочкой потихоньку пошли в сторону Колизея. Вообще, я сначала думал, может она в какое-то конкретное место двигалась, но нет — просто убегала. Примерно через час, когда уже была выпита чашка сока и съедена шоколадка, а мы с Воландом умиляясь наблюдали как ребенок грызет третью печеньку, Алиса начала рассказывать свою историю.

Жила-была счастливая семья из трех человек. Папа работал врачом, мама переводчиком и учителем русского в каком-то европейском онлайн-университете, а девочка Алиса ходила в школу и училась на одни пятерки. Они уже вместе летали в Париж и Египет, смотрели на пирамиды и поднимались на Эйфелеву башню. Папа обещал научить зимой кататься на коньках и Алиса очень-очень хотела, чтобы зима наступила скорее.

А потом все изменилось. Кто-то очень громкий начал нести ерунду, перед глазами появлялись буквы… она пыталась их читать, но слова появлялись и исчезали слишком быстро, да еще этот голос! Девочка сбивалась и пошла к маме с папой, чтобы разобраться, родители сказали, что все будет хорошо.

Алиса поверила. Она всегда верила родителям, и до сих пор они никогда ее не подводили. Девочка пошла в школу и старательно записывала все, что говорила старенькая учительница, потом пришла домой и даже сразу же села за уроки. После этого убралась у себя в комнате, вымыла посуду и села рисовать. Она рисовала и рисовала. Как они втроем плывут на корабле, как загорают на тропическом острове, как забираются на высокую-высокую гору. Весь день, перед глазами Алисы появлялась то одна, то другая надпись, сообщая о повышении каких-то характеристик и открытии достижений. Это было весело и она относилась к происходящему, как к новой игре.

За окном было уже темно, а родители все никак не возвращались. Девочка слышала крики с улицы, странное шебуршание за стеной, а потом еще и замок в двери кто-то начал ковырять ключом! Она хотела звонить в полицию, потому что очень испугалась, но тут дверь открылась и пришла мама. Алиса очень обрадовалась. Конечно, лучше бы пришел еще и папа, тогда мир вновь стал-бы идеален, но даже теперь все страхи показались глупыми и надуманными.

Счастье длилось недолго и вообще, оказалось, что страхи напрасными не были. Мама плакала и шептала, что папу убили звери. Что теперь все превратились в зверей и им срочно нужно бежать к дедушке с бабушкой в деревню. Потом они бежали и прятались, прятались и бежали. Иногда рядом с ними оказывались еще какие-то люди, но потом все куда-то расходились. У Алисы уже совсем не было сил, но она не плакала и очень старалась успеть за мамой. Ей казалось, что если бежать быстро-быстро, то рано или поздно они прибегут к папе. Конечно, никакие звери не могут папу убить, звери не плохие, они не нападут, если сыты и не чувствуют угрозы. Мама, наверное, все перепутала, так что нужно просто бежать вместе с ней и рано или поздно все образуется.

Они выбрались из города уже ближе к рассвету. Мама и дочка пристроились в здании бывшего поста ДПС, закрыв все, что можно было закрыть. Алиса не помнила, как заснула, а вот как проснулась помнила очень хорошо. Лучше бы наоборот, потому что проснулась она совсем в другом мире. В этом мире ничего не бывает хорошо, о чем рассказал пинок в живот и крепкая мужская рука, которая схватила ее за волосы.

Их с мамой увезли в какое-то поселение. Там собралось очень много мужчин и очень мало еды. Точнее, еды было мало у нее и остальных детей, которых держали взаперти в огромных подвальных ангарах. Целыми днями Алиса работала. Одно время они копали землю в поле, потом стирали вещи и таскали воду, а последнее время из ангаров их даже не выпускали, заставляя прямо там разделывать животных и готовить мясо. Маму она уже очень давно не видела, но понимала, что ничего хорошего с ней не случилось, иначе та бы ее давно забрала.

Так как сил ей не хватало, девочка все чаще не справлялась с разделкой туши, так что ее и еще нескольких детей привезли сюда на продажу.

— Теперь мне нужно будет работать на вас?

Не знаю, что было на душе у Воланда. Я в этот момент представлял, как отрываю работорговцам ноги и заставляю их соревноваться друг с другом в скорости, чтобы они на себе почувствовали, каково это, когда сильный ни во что не ставит твою жизнь.

Думаю, что еще недавно я бы сразу же собрался в путь, чтобы воплотить желание в жизнь, но последние события что-то поменяли внутри. Вместо этого я подробно расспросил девочку, где именно они остановились. Точных указаний получить не удалось, но в округе не так уж и много пустующих двухэтажных кирпичных домов, где можно поселиться. Потом я уложил Алису спать, оставил Воланда ее охранять и пошел к Смотрителю, желая выяснить, какая мера пресечения будет достаточна для работорговцев.

Оказалось, что никакая. Потому что. Ну, то есть сначала он вообще не хотел со мной этого обсуждать. Дела у него значит. Я не отставал и несмотря на напускное недовольство, мне все сильнее казалось, что ему самому хочется мне что-то рассказать. Хочется, но вот не может. Максимум чего я добился — это признания, что Смотритель не может далеко отходить от Колизея, который официально объявлен безопасной зоной и которую, зону то есть, он обеспечивает.