— Ленка, ты очень вовремя позвонила. Я зашиваюсь и не успеваю купить. Давай я тебе денег кину, сама купишь?

— Окей! Только, чур, сдачу себе оставлю! — радостно пищит систер.

Наивная, думает, я не знаю, сколько стоит любимый элитный вискарь отца, который покупаю ему из года в год.

— Во сколько сегодня?

— Так в восемь же вроде. Мама не говорила?

— Говорила, говорила. Ладно, Ленка, до вечера. Кстати, ты Ваньку своего приводить будешь?

— Валю! Его зовут Валя! — негодует сестра. — Буду, конечно. Ты, кстати, чё там, не нашел ему местечко?

— Все будет.

Завершаю звонок и перевожу Ленке на карту пятнашку. С одной проблемой разобрались. Но что делать с другой — маленькой Мышкой, что прячется в норке? Надеюсь, никакой жирный кот ее не сожрал.

Телефон Мышки все еще не доступен. И меня это бесит! Злость на нее сменяется беспокойством, а потом снова злостью. И так по кругу. Ну, могла же хоть сообщение с чьего-нибудь номера кинуть, что жива. Или позвонить, наорать, как разочарована во мне и что не хочет больше видеть. Это было бы куда более сносно вытерпеть.

Еду по темным улицам, уже сильно опаздывая к родителям. Потому что после работы сделал круг и заехал к Мышке домой, напрасно надеясь на чудо. Но его не случилось и теперь я ещё более напряжен. Сигналю какому-то уроду, подрезающему меня на съезде во двор. Я сейчас в таком состоянии, что готов догнать его и набить морду. Возможно битой.

Мама как всегда хлопочет на кухне и суетливо мечется между нами, предлагая не ждать её и начинать праздновать. Я натянуто улыбаюсь, пожимая отцу руку и поздравляя с днём рождения. Он как никогда весел и расслаблен и не замечает, как я неискренен. Во главе стола уже стоит бутылка Макаллана, початая. Понятно, подарок уже вручен, распакован и употреблен. Тем лучше.

— Ну, давайте, давайте, дорогие, садитесь. Лен, скоро твой мальчик придет? — негодует мама.

Ленка как всегда закатывает глаза.

— Мам, не суетись. Человек с родителями знакомиться идёт, он нервничает. Ща напишу ему.

Телефон, который сестра никогда не выпускает из виду, оживает в ее руках. Пальцы быстро порхают над экраном, выбивая дробь клавиш.

— Ладно, — отец хлопает в ладоши, привлекая внимание. — Марин, давай садись уже. Иначе не начнём вообще. То один со временем не считается, — кидает он камень в мой огород, а я уж думал, небеса разверзлись и сегодня обойдемся без этого. — Теперь ещё один. Нафига нам два бестолковых мужика в одном семействе, Лен? Может, подумаешь ещё, знакомить ли нас?

— Пап, прекращай. Валя классный. А Рус вообще ни разу не бестолковый, хорош уже меряться вашими мужскими штуками, а?

Только Ленке отец сносит такую дерзость. Сказал бы такое я или кто иной — на кол. Незримый, моральный, болезненный. Но любимой дочке прощается все.

— Кстати о бестолковых, — переключает внимание отец. — Видел твою школьную подружку сегодня, ее мать к нам в гастроэнтерологическое положили. Язва и подозрение на цирроз. Бедная девочка. Такая мать… А ты своих родителей не ценишь, отцу дерзишь.

— Машку что ли?

Ленка игнорирует последние слова, сказанные в ее адрес. А меня буквально подкидывает на стуле.

— Смотри, кто разнервничался, — отец тычет в меня вилкой с наколотым салатом. — Помню, не ровно к ней дышал. Красивая, кстати, выросла, с этими своими огромными глазюками.

— Что? — я в шоке от заявления отца.

— Ой, да ладно, Русик, ты за Машкой истекающий слюной бегал, мы все знаем, — со скучающим видом говорит систер. — Она и со мной общаться из-за тебя перестала. Видимо, закапал весь ее королевский подол.

— Да я… Заткнись, а?

Сердце снова устраивает бешеные скачки, а ладони вспотели. Теперь понятно, куда она пропала, не до меня было.

— Так, а что с ее матерью? Серьезно все?

— А вот пошел бы в медицинский, знал бы, насколько язва и цирроз серьезны! — не унимается отец.

— Да куда уж мне со своим недалеким умом по твоим стопам идти было! Ты забыл, отец, на детях же природа отдыхает, — не могу сдержать сарказма.

Мама тяжело вздыхает, Ленка косится на меня с уважением.

— Да уж, заметно, — сухо говорит глава семейства.

— Я, пожалуй, пойду, такой не идеальный.

Встаю с места, но мать пригвождает меня тяжёлым взглядом, а потом переводит его на отца.

— Адам! Не надо снова ссориться из-за пустяков. Сегодня праздник.

— А кто ссорится? Мы высказываем свое мнение, да, сын?

— Просто наши мнения ни по одному вопросу не совпадают, мам, — потакают я отцу. — А я все же пойду. У меня дела появились срочные.

Систер выходит меня проводить в коридор.

— Зря ты так, с папой же по-другому надо, что-то мимо ушей пропустить, где-то подмаслить.

— Не мое это, Лен. Пусть принимает как есть, он же родитель.

— Так что, даже с Валей не останешься познакомиться?

— В другой раз.

Влезаю в ботинки и задаю вопрос, который меня давно волнует.

— А что ты имела ввиду, когда говорила про королевский подол?

Ленка морщится, словно эта тема ей неприятна.

— Русик, ну ты же помнишь, какой Машка всегда была? Словно она выше всего этого… выше всех. Мы дружили, конечно, но эта ее манера меня просто бесила. И то, как все парни за ней бегали тоже. Даже ты!

— Я думал, хорошо это скрывал, — пораженно хмыкаю я.

— Я тебя умоляю, даже родители видели!

— Я люблю ее.

Ленка застывает с ошарашенным лицом. Не знаю, зачем это сейчас говорю. Просто мне необходимо сделать что-то, чтобы пути назад уже не было. Чтобы окончательно убедиться — я не сдамся. Сделаю все, чтобы мы были вместе.

— Мы снова вместе.

Добиваю я сестру.

— Все расскажу тебе, когда приведу ее заново знакомиться с вами.

Треплю систер по макушке и удаляюсь, не дав ей возможности закидать меня вопросами.

Почти сразу удается проникнуть в соседний подъезд. Я смутно помню этаж и квартиру Мышки, но точно могу сказать, что на двери висел стремный деревянный номер квартиры. По нему и буду ориентироваться, надеясь, что за годы ничего не изменилось, и его не сняли.

Мысль, что она может быть дома у матери меня даже не посещала. Я знаю, какие отношения у них, ещё в школе она не просто так сбегала к нам каждый вечер и не уходила до последнего. Я помню, как катились слезы по щекам мелкой, когда она впервые рассказывала мне о пристрастиях ее матери.

И вот теперь цирроз. Вопреки мнению отца я не настолько тупой, чтоб не понимать, что это из-за алкоголя и что это серьезно, даже если только на начальной стадии. Бедная Машка опять взвалила на себя проблемы взрослой женщины. И вполне вероятно, что сейчас она здесь.