Гребля во многом – спорт парадоксальный. С одной стороны, восьмивесельная лодка, в которой сидят необычайно крупные и физически сильные женщины или мужчины, управляется, контролируется и направляется, по факту, самым маленьким и самым слабым в ней человеком. Рулевой (в наши дни это часто женщины, даже в мужских командах) должен иметь силу характера, чтобы смотреть в лицо мужчине или женщине вдвое больше, давать им команды и быть уверенным, что эти великаны сразу же беспрекословно кинутся их выполнять. Это, вероятно, самые нелепые отношения в спорте.

Другой парадокс лежит в самой физике гребли. Целью прилагаемых ребятами усилий, конечно, является движение лодки на воде настолько быстро, насколько это возможно. Но чем быстрее идет лодка, тем сложнее делать идеальные гребки. Невероятно сложную последовательность движений, каждое из которых спортсмен должен выполнить с великолепной точностью, становится выполнить все сложнее с увеличением частоты гребков, и сложность увеличивается в геометрической прогрессии. Двигаться с частотой тридцати шести ударов в минуту во много раз сложнее, чем с частотой в двадцать шесть ударов. С увеличением темпа наказание за неточность – если весло коснулось воды на долю секунды раньше или позже всех, например – становится более суровым, возможностей совершить ошибку – все больше. При этом физические усилия, необходимые, чтобы удерживать высокую частоту гребка, вызывают сильную боль, и таким образом еще больше увеличивается вероятность недочета. В связи с этим скорость – это одновременно и главная цель гребца, и его худший враг. Говоря другими словами, красивая и эффективная гребля часто означает непереносимую боль для спортсменов. Тренер, имя которого неизвестно, однажды сказал: «Гребля – как красивая утка. На поверхности она кажется воплощением изящества, но внизу эта дурочка перебирает лапами, как сумасшедшая!»

Но самый большой парадокс этого спорта имеет отношение к физиологическим характеристикам людей, которые держат весла. Великие гребцы обязательно состоят из конфликтных составляющих – жира и воды, огня и земли. Кроме того, они должны обладать огромной уверенностью в себе, титанической силой воли и крепким иммунитетом к грусти и отчаянию. Те, кто не верит в себя – в свою способность переживать трудности и смеяться над несчастьями, – такие, вероятно, даже не попытаются соревноваться в академической гребле на сколько-нибудь приличном уровне. Этот спорт предоставляет огромное количество боли и страдания и так мало удовлетворенности и величия, что только самые упорные и самонадеянные смогут преуспеть в нем. В то же время – и в этом вся соль – ни один другой спорт не требует от спортсмена настолько абсолютного отказа от своего «эго», как гребля. В великих командах могут быть мужчины или женщины с выдающимся талантом и с удивительной силой; в них могут быть великолепные рулевые или загребные или кормовые; но в них нет звезд. Командные усилия – это идеально синхронизированный поток мускулов, весел, лодки и воды; та единая и прекрасная симфония, которой становится команда в движении – это все, что важно. Не индивидуальность, не эго, не отдельные личности.

Это очень сложная психология. Гребцы должны отодвинуть в сторону их часто усиленное чувство независимости и уверенности в себе, но в то же время они должны оставаться верны своей индивидуальности, своим уникальным способностям как гребцов и просто как человеческих существ. Даже если бы это было возможно, очень немногие тренеры стали бы просто клонировать самых больших, сильных, умных и талантливых гребцов. Командная гонка выигрывается не одинаковыми солдатами. Она выигрывается командой, а великая команда – это четко сбалансированный набор не только физических способностей, но и типов личностей. С точки зрения физики, например, рука одного гребца может быть длиннее другого, но у последнего может быть гораздо более крепкая спина, чем у первого. Нельзя сказать, кто из них лучший или более ценный спортсмен; и длинные руки и сильная спина – это плюсы в гребле. Но если оба этих парня хотят хорошо выступать в одной команде, каждый должен подстроиться под достоинства и недостатки другого. Каждый должен быть готов пожертвовать чем-нибудь, чтобы оптимизировать стиль гребли для общей пользы лодки – парень с короткими руками должен наклоняться чуть больше вперед, с длинными – немного уменьшить наклон корпуса. Делается это для того, чтобы весла каждого в экипаже шли параллельно друг другу, чтобы входили в воду и выходили из нее одновременно. Эта четко отточенная координация и сотрудничество между собой должны распространяться на восемь спортсменов различного телосложения и физиологии, чтобы каждый смог использовать свои силы по максимуму. Только таким образом настолько разные способности, – легкие, более техничные гребцы на носу и сильные, более тяжелые и мощные в середине лодки, – могли превратиться в преимущества, а не стать недостатком в команде.

Извлекать выгоду из этой разницы, вероятно, еще важнее, когда дело касается черт личности каждого из ребят. Команда, составленная полностью из восьми импульсивных и чрезмерно агрессивных гребцов, часто устраивает абсолютно бесполезные скандалы в лодке или тратит все силы на первом этапе длинной гонки. Так же и лодка, полная сильных, но слишком спокойных интровертов, может никогда не поймать того ощущения яростной решительности, которое позволяет лодке прорваться вперед соперника, когда все, казалось бы, потеряно. Отличные команды – это правильные сочетания личностей: кто-то ведет за собой, кто-то держится за других и остается в резерве; кто-то дерется, кто-то успокаивает; кто-то все взвешивает, кто-то несется вперед, не раздумывая. Каким-то образом все это должно сойтись воедино – и это самая тяжелая задача. Даже после того, как подобран правильный состав, каждый мужчина или каждая женщина в лодке должны найти свое место в команде, принять его, а потом принять своих товарищей такими, какие они есть. Когда все это сходится воедино, происходят невероятные вещи. То чувство радости и единения, которое получают тогда гребцы – то, ради чего плавают многие спортсмены, часто значит для них гораздо больше, чем любые трофеи и победы. Но для такой сложной комбинации необходимо подобрать молодых людей или девушек с одновременно выдающимися личностными качествами и отличными физическими показателями.

Эл Албриксон верил, что именно это он видел в лодке вашингтонских второкурсников в Поукипси в прошлом июне. Они стали для него тем идеалом, который ищут все тренеры. И теперь он отчаянно отрицал необходимость разрывать те узы, которые связали их тогда, но парни, казалось, не оставляли ему выбора. Казалось, что теперь эти узы исчезли, что каждый плавал сам за себя.

Двадцать второго мая Албриксон опять испытал обе лодки в гонке на три километра. Старшие парни выиграли на корпус. На следующий день он прогнал их все пять километров. Старшие парни показали впечатляющие 15 минут 53 секунды, что на 8 секунд быстрее, чем второкурсники. Наконец Албриксон сказал репортерам, ожидающим на пандусе, то, что они уже несколько недель ожидали услышать. Если не произойдет чуда, старшие парни будут выступать как основной состав на Поукипси; второкурсники почти однозначно получат статус запасного состава, несмотря на их победу в Калифорнии. Однако он добавил, что второкурсники продолжат выступать в старом составе. Албриксон заявил, что будет мыслить широко и еще раз посмотрит, как лодки себя покажут на реке Гудзон перед регатой. Всем, однако, было ясно, включая Джо и его удрученных товарищей по команде, что он окончательно все решил.