леса. Наверное она дочь Огненного Кота и сможет понять меня. Я расскажу ей свою историю, может она захочет ее выслушать…

— Ну-ну, — мяукнула Кошка, выражая сомнение, — жди. К вечеру как раз гроза подойдет, кости-то ноют у меня к непогоде… Много ты тут на бочке высидишь… Под ливнем-то… Под молниями и громом…

Кошка развернулась и вперевалочку пошла к жилищу, откуда тянуло запахом еды…

Я старался особенно не принюхиваться. Терпеть голод становилось все тяжелее. Конечно, я знавал разные дни, бывали и совсем скверные времена, но… это не облегчало моих теперешних мук…

Наконец дверь открылась и Женщина вышла во двор. Скользнув по мне взглядом, она направилась в соседнее строение, но не дойдя до него снова посмотрела на меня. Я приподнялся на задних лапах в нетерпении и призывно замахал передними.

— Заметь меня, ну пожалуйста, заметь! — молили мои глаза.

Я молчал и смотрел на нее. Она остановилась, резко повернула и быстрым шагом пошла ко мне.

— Привет, киска, — сказала Женщина, подойдя совсем близко. — Ты опять здесь? Чья же ты?

— Я ничей! — кричали мои глаза. — Ничей! Возьми меня!

Я встал на задние лапы и потянулся к ней всем телом. Женщина улыбнулась и стала гладить меня по голове, ушам, спине… Почти забытое удовольствие…

— Таааак, ошейника на тебе нет, глазик больной, когти стриженые… Значит ты домашний… Оооо! Да ты мальчик у нас! — удивленно воскликнула Женщина. — Кастрирован недавно… Еще зеленка не смылась… Чей же ты? Был бы здешний, не сидел бы два дня на бочке… Похоже ты потеряшка? А, малыш? Почему же ошейник на тебя не надели? Хоть от блох! Какой ты худой, маленький, голодный наверное? Уши чистые, блох не видать. Не нацеплял еще. Значит недавно потерялся. Сиди, я сейчас тебе каши овсяной на молоке вынесу. Пока больше ничего нет…

Женщина крутила и вертела меня, оглядывая со всех сторон, не забывая почесывать сразу во всех местах. Я бодал ее руку носом, требуя продолжения ласки и оглушительно мурчал.

— Ты мой маленький, несчастный, — приговаривала Женщина. — Жди. Сейчас поесть принесу.

Она быстро пошла к дому, скрылась в нем и почти сразу вышла, неся что-то в руках. Я занервничал. Подойдя ко мне, Женщина поставила на бочку маленькую мисочку с чем-то белым. Я был ужасно голоден и проглотил это в один присест. Я никогда раньше не ел кашу на молоке. Это было, конечно, не мясо с кровью, но с голодухи вполне себе съедобно.

— Да ты просто проглотил все! — воскликнула Женщина, заглянув в пустую мисочку. — Какой же ты голодный! Подожди, у меня еще сметанка есть!

Женщина опять зашла в дом и вынесла ту же мисочку со сметаной, вкус которой я очень хорошо знал. Я проглотил и сметану. Как это было вкусно!

Желудок наконец наполнился, и я решил умыться, чтобы выглядеть в ее глазах презентабельнее.

Из дома вышел вчерашний Мужчина и тоже подошел к бочке. Я посмотрел ему в глаза, пытаясь прочесть его отношение ко мне.

— Смотри, кот потерялся, — сказала Женщина Мужчине. — Похоже сбежал от кого-то и не знает как вернуться. Ужасно голодный и очень ласковый мальчик. Я напишу сейчас в общий чат садоводов сообщение и фото сделаю, может кто признает… А пока может возьмем его? У него глазик слепой, он охотиться не может, смотри, когти острижены. Пропадет кот. Давай возьмем бедолагу…

Мужчина помолчал, потом протянул руку и тяжелая ладонь ласково погладила мою спину с выпирающими ребрами. Я зажмурился от удовольствия и просяще лизнул его руку.

— Точно, пропадет, — подтвердил Мужчина. — Ну, делать нечего. Не бросать же его здесь. Берем. Только помыть его нужно. Мало ли где он бродил…

Женщина взяла меня на руки и нежно прижала к себе. Я задохнулся от счастья и замурчал в голос…

…Меня вымыли и высушили… Не могу сказать, что я был в восторге от этих процедур, но понимал, что выбор у меня невелик: остаться немытым под забором или чистым в уютной норе. Потом Женщина куда-то сходила и принесла вкусные хрустики, которыми меня накормили до отвала. Я все ел, ел и никак не мог остановиться…

Дома было тепло, сухо и уютно. Никаким зверьем не пахло. Значит я был единственным и мог никого не опасаться. Мне предложили отдохнуть на огромной лежанке людей, под названием Диван, и я, измученный и усталый, но сытый и счастливый, тихо мурча, уснул…

…Позже началась сильная гроза. За окнами грохотал гром, блистали молнии. Ливень бил в оконные стекла. Ветви деревьев со скрежетом хлестали деревянные стены дома. Но это чудо природы больше не казалось мне чем-то пугающим и страшным. Ведь у меня снова был свой дом, свои люди — Ма и Па, вкусная еда, которая никогда не кончалась, и человеческая любовь, ощутимо царившая здесь…

Далеко-далеко

пусть ветер весенний разносит

аромат лепестков —

чтоб к цветущей сливе близ дома

соловей отыскал дорогу!..

(Ки-Но Томонори)

ЭПИЛОГ

Причудливо меняется сюжет

Под взглядом ясноокого светила.

Того, что было раньше, больше нет.

Оно давно прошло, но все же было.

Вдали осталось детство, первый дом

И мама, что заботилась о детях.

Но место заняла свое, притом,

Все в том же неоконченном сюжете.

Листает жизнь страницы день за днём

И хочется, чтоб был финал далеким.

Прочтя главу, другую мы начнем,

Себя вплетая смело в эти строки.

Не будет там все благостно, поверь.

Надеяться на это нет, не стоит,

Но хочется найти такую дверь,

Что к лучшему дорогу вдруг откроет.

И пусть дорога эта приведёт

Туда, где повезет участье встретить.

И сможешь ты, обычный рыжий кот,

Своей любовью на любовь ответить…

(Отшельник)

…Прошло полтора года…

Я по-прежнему живу в доме, который меня принял, с Ма и Па, и очень счастлив. Из тощего заморыша я превратился в крупного, красивого и сильного самца, с густой, пушистой рыжей шубой. Мой правый, пострадавший в драке глаз, долго лечили, что-то капали, чем-то мазали, я терпел, потому что чувствовал и точно знал, что мои люди никогда не сделают мне ничего плохого. Глаз и вправду стал видеть гораздо лучше, и сейчас я почти не ощущаю своего недостатка. Мои охотничьи реакции быстры и молниеносны, как у обычного здорового кота.

Па и Ма меня очень любят и уважают мои интересы. Я день за днем, месяцами рассказывал им о своей жизни. Они внимательно слушали, успокаивающе гладили мою спину и чесали за ушами. Думаю, что они мне сочувствовали