— Вроде… Только ничего не вижу, — неуверенно отозвался я. — Я ослеп?

— Нет. Просто здесь темень кромешная… — Кольд закашлялся, потом, справившись с приступом, продолжил: — У нас большие проблемы, малыш. Я бы даже сказал — огромные неприятности. И, между прочим, я сильно разочарован. Какой из тебя воин, если тебя может вырубить подкравшийся сзади неумеха, просто ударив по голове лопатой?!

— Уж извини, я пытался спасти тебя: великого и могущественного колдуна, не способного справиться с деревенским шарлатаном! Я начинаю сомневаться, что ты тот самый Кольд, что-то не увидел я в твоем исполнении магии!

— Вот об этом я и веду речь. Этот шарлатан — вовсе не шарлатан. Мастер. И он каким-то образом вычислил мое слабое место. Только одно способно причинить мне вред, остановить меня, сковать силы — и он это использовал. Я был уверен, что никто и никогда не догадается о моей уязвимости, но, как видишь, напрасно…

— Что будем делать? — тьма рассеивалась, уступая место ставшему уже привычным серому туману. — Ты можешь снять его заклинание? И… Где мы вообще?

— В банке, — сообщил Кольд. — Магической банке.

Я ждал продолжения, но его не последовало. Кольд лишь стукнул кулаком по… дну банки?… и прошипел-прорычал:

— Убью! Убью сволочную бабу! Стер-р-рва! Она все! Никто кроме нее не мог!

— Слушай, Кольд, а какого же размера должна быть эта банка?! — наконец спросил я. — Как мы могли ее не заметить?

— Самая обычная банка. В шесть кружек. В таких маги обычно хранят зелья, которые вроде не и нужны, а вылить жалко… Их огневики делают из белого песка. И, сразу скажу, такое стекло не бьется.

— Погоди-погоди… В какие шесть кружек?! — возмутился я. — Тут места — как в целом доме! Хочешь сказать…

— Именно это я и хочу сказать, идиот! Никогда не слышал о магических банках? Не слышал?! Ну ты — деревня, Берсерк! Они уменьшают то, что в них хотят положить. В сотни, в тысячи раз уменьшают! Банка — самая обычная, на шесть кружек, а вот мы с тобой сейчас размером в муравьев. Ма-а-аленьких мур-р-равьев, Хаос их пожри! И вернуть размер можно только заклинанием, а оно — для каждой банки свое!

Я нащупал за спиной стенку и сполз по ней, закрыв лицо руками, давясь смехом. Нет, ну такое могло случиться только со мной! Бояться смерти в Огне и в результате погибнуть под чьим-то каблуком!

Прижимая руку, облепленную шевелящимся нечто, к груди, Кольд с трудом сел. Охнул. Прошипел сквозь зубы что-то. Закашлялся. Темная кровь струйкой побежала по подбородку, срываясь тяжелыми каплями. Рукав его куртки был наполовину оторван, на колене зияла прореха. На щеке красовались три длинные царапины, словно бы сделанные кошачьими когтями.

— Эта др-р-рянь мне заплатит за это! — выплюнул Кольд вместе со сгустком крови. — Дор-р-рого заплатит! Думала, не пойму, кто против меня сыгр-р-рал, а, Ткачиха?! Слышишь меня?! Жди гостей! И пр-р-риготовь оправдания понадежней, сама знаешь, он не любит таких шуток!

Бредит, похоже… Что ж, все хуже, чем я надеялся…

Молчание. Серая муть. Надрывный кашель. Синие глаза и розовое, почти незаметное марево, окружающее его тело.

— Тебе придется впустить Огнь, малыш… Этот маг… отравил… меня. Эти руны — сила противоположная той, которой я владею. Это как гниль. Пока я могу сдерживать его магию, но если не выжечь пораженное место, я погибну. Тебе придется выжечь это из меня.

Как он может просить о таком?

Хотя… может. Мы обоим не жить, если мы чего-нибудь не придумаем, не выберемся из этой магической ловушки как можно скорее. Либо я призываю Огнь и, спасая его, умираю сам, либо мы погибаем вместе. Выбор не слишком большой… Да и не из чего выбирать. Смерть в Огне или смерть под чьим-то каблуком?

— Ты меня не так понял, — прервал мои размышления Кольд. — Я не прошу тебя уйти в Огнь, лишь чуть-чуть приоткрыть врата, дать ему просочиться между створками и дотянуться до меня. Ничего с тобой не случится, обещаю. Огнь не заберет тебя…

— Хорошо, — решился я, а потом, с сомнением, добавил: — Но я понятия не имею, что делать.

Кольд был белым, как полотно, на его лбу выступила испарина, сияние вокруг него практически погасло. Он дышал рвано, неглубоко. Даже мне, далекому от целительства человеку, было понятно — дело плохо.

— Иди сюда, — попросил он. — Так, чтобы я мог до тебя дотянуться.

Я повиновался. Встал на колени. Кольд вцепился одной рукой мне в плечо, а вторую ладонь положил мне на лоб. Его глаза казались белыми, лишь вокруг расширившихся зрачков синел тонкий ободок.

— Зови, — приказал Кольд и захрипел. — Зови, Берсерк. Представь… ворота… открой…

Я представил ее: пустоту, что затаилась возле сердца. Клубок шевелящейся тьмы… И искорку, тлеющую в этой тьме: маленькую, алую искорку, едва-едва заметную, но готовую в любой миг разгореться пожаром.

— Помоги… — молил я. — Помоги ему. Выжги.

Кольд вдруг выгнулся дугой, задыхаясь, хватая ртом воздух, заваливаясь назад, увлекая меня за собой. Я едва успел подставить руки, удержаться. Колдун отпустил мое плечо, но каким-то чудом смог удержать ладонь.

— Быс… Быст… быстрее!

Я уже хотел сказать, что не могу, не получается, но вместо этого…

Я больше не чувствовал своих губ. Я вообще не чувствовал тела: что-то вытолкнуло меня прочь, захватило его, оставив меня наблюдать за происходящим со стороны.

Мое тело горело. Сначала занялся кончик косы, пламя струйками взбежало по ней, охватило голову… Вскоре все мое тело представляло собой горящий факел: соврал колдун.

А потом пламя спало, щупальцами потянулось к хрипящему, задыхающемуся Кольду, вошло в его грудь. Колдун закричал, да так, что мне поплохело…

— Это был последний раз, Воин, — захватчик поднялся и посмотрел прямо на меня. — Он помог ему, потому, что не мог не помочь. Ты призвал Огнь ради него, только поэтому я уйду, не забрав то, что ему причитается. Только поэтому. Но его терпение подходит к концу. Больше он не даст тебе отсрочек… — Чуть склонив голову, пришелец осмотрел меня. То, что сейчас я был бесплотен и сам не видел себя, ему, похоже, не мешало. — Мы еще встретимся, Последний из моего Рода. Встретимся, когда придет твой срок. Помни, Последний из моего Рода, когда не останется надежды, ты всегда можешь позвать…

Я изумленно уставился на свое тело, внутри которого сейчас… Полыхнул Огнь и я вновь ощутил свое тело. Пахло гарью и осенней сыростью, а кончики пальцев, казалось, были раскалены. Я затряс руками, рассыпая вокруг искры. Кольцо сдавило мизинец так, что на глаза выступили слезы.

Кольд лежал недвижим, только едва вздымалась грудь, да бешено билась жилка на виске.

Убедившись, что колдун жив, я понял, что самого-то меня колотит. Это было странно — чувствовать себя живым после того, как решил — все, умер. После того, как встретил его…