Борьбу с ересью возглавил архиепископ Новгородский Геннадий (Гонзов) — выдающийся церковный деятель того времени. Осознав, что еретики в своем учении опирались на целый ряд псевдохристианских текстов, владыка Геннадий решил отделить тексты Священного Писания от апокрифов (неканонических произведений, в которых фигурируют персонажи Священной истории, но их духовный подвиг и учение Христа не являются главной сюжетной линией повествования). Это было более чем актуально в русских землях, где апокрифы несколько веков имели хождение наряду с каноническими текстами. «Хождение Богородицы по мукам», «Книга Еноха» и некоторые другие апокрифы издавна входили в круг чтения русских книжников.

Так называемая «Геннадиевская Библия» 1499 года, представлявшая собой первый в России единый кодекс всех канонических библейских книг, была составлена как из известных на Руси текстов Священного Писания, так и из тех, что на древнерусский язык не переводились. Последние были переведены не с греческих оригиналов, а с латинской библии, Вульгаты.

Эти, казалось, сугубо церковные задачи были значимы и для укрепления Русского государства — главного дела Ивана III. Великий князь осознавал, что без упорядочения различных сфер жизни русского общества объединить все русские земли в сильное государство невозможно. К тому же разномыслие в делах веры справедливо виделось Ивану III источником децентрализации и возможной крамолы. Сам великий князь учредил в 1497 году новый свод законов — Судебник, а сделать шаг на пути к унификации церковной жизни было суждено новгородскому владыке.

Переводческая деятельность новгородских книжников способствовала не только упрочению истинной веры в русских землях, но и знакомству с книжной культурой Запада. Таким образом, «латинская премудрость» парадоксальным образом стала одной из основ, на которой возрастала духовная культура Русского государства. Конечно, этот большой и сложный процесс не был осуществлен только греками. В русских землях и без них было немало творчески мыслящих людей, способных применить свои знания как в богословии, так и в идеологии и политике. Однако русским книжникам подчас не хватало кругозора.

Дмитрий Траханиот известен как автор двух посланий владыке Геннадию. Одно из них посвящено «сугубой и трегубой аллилуйе», то есть тому, что символизирует двукратное и троекратное воздаяние хвалы Богу во время богослужения. В другом грек призвал архиепископа и прочих церковных деятелей не поддаваться панике и не ждать конца света в 7000-м году. Дмитрий сослался на то, что в Евангелии четко сказано, что нельзя знать день и час грядущего Страшного суда (Мф. 24: 36; Мк. 13: 32). Это вразумление было актуально в эпоху, когда эсхатологические настроения были настолько сильны, что никто не дерзал составить пасхалию (таблицу для определения переходящей даты празднования Пасхи на каждый год) на период после «семитысячного» года. В отличие от еретиков, опиравшихся в доказательстве сходного тезиса на нехристианские тексты, Дмитрий Траханиот основывался на цитатах из Священного Писания.

Когда стало ясно, что суждения Дмитрия Траханиота справедливы и конец света в 1492 году не наступил, митрополит Зосима составил знаменитую Пасхалию на седьмую тысячу лет. В предисловии к ней он назвал великого князя Московского Ивана III «новым царем Константином», а Москву — «новым градом Константина». Такие уподобления не были чем-то новым в русской книжности. Еще митрополит Иларион сравнивал с Константином Владимира Святого, а в знаменитой похвале Ивану Калите из Сийского Евангелия московский князь также уподоблен равноапостольному императору. Но если использованные Зосимой сравнения рассматривать в контексте греческих надежд на «спасение Византии», то они — яркое свидетельство постепенного восприятия этих надежд в русском мире, Их носителями были греки из окружения Софьи (или по крайней мере их часть), которые не могли не испытать влияния идей кардинала Виссариона. Впрочем, под «спасением Византии» к концу XV века всё чаще понималось процветание ее исторической преемницы — Московской Руси.

Великая княгиня Софья Палеолог. Антропологическая реконструкция С. А. Никитина. Внизу: надпись-граффити на крышке саркофага

Иван III. Из «Космографии» А. Теве. 1575 г.

Успенский собор Московского Кремля. Фото начала XX в.

Венчание Ивана III и Софьи Палеолог 12 ноября 1472 года. Миниатюра Лицевого летописного свода

Двойной итальянский наличник Грановитой палаты. Фото середины XX в.

Церковь Санта-Мария дель Кармине, Милан. Архитектор Пьетро-Антонио Салари

Грановитая палата и Благовещенский собор Московского Кремля. Акварель И. А. Вейса. 1852 г.

Северо-западная стена замка Сфорца в Милане. Фото автора

Печать Ивана III 1497 года с одним из первых изображений русского двуглавого орла

Двуглавый орел с Боровицкой башни Московского Кремля. 1491 г. Фото Д. А. Петрова

Напольная плита из монастыря Святого Димитрия в Мистре. Первая половина XV в.

Двуглавый орел из Евангелия Димитрия Палеолога. Миниатюра первой половины XV в.

Начало древнерусского перевода Первой книги «Географии» Помпония Мелы. Рубеж XV–XVI вв.

Путь из Венеции в Милан. Этой дорогой не раз ходили посланники Ивана III. Карта последней четверти XVIII в.

Явление преподобного Сергия Радонежского великой княгине Софье. Лубок. 1866 г. Российская государственная библиотека

Рождение Василия-Гавриила, будущего Василия III, старшего сына Софьи и Ивана III. Миниатюра Лицевого летописного свода