Элиза кричала так, что у Дэниела заломило в ушах. Ее голова вертелась из стороны в сторону, когда она пыталась схватить птиц пастью. Из пустой глазницы текла кровь, а когда она в очередной раз дернулась, вылетели комья грязи.

Дэниел отпрянул, оглянулся по сторонам, и через мгновение обнаружил среди хаоса Аннализу. Она пряталась за пустым фонтаном, прикрыв голову обеими руками и прижавшись лицом к земле. Дэниел окликнул ее, но она не ответила.

Одна из клюющихся и хлопающих крыльями птиц была крупнее других. Она изо всех сил пыталась удержаться в воздухе и с трудом наносила удары, а у ее крыльев отсутствовало оперение. Похоже, она руководила стаей и не боялась приблизиться к клыкам, с которых, пенясь, капала слюна.

– Бран! – крикнул Дэниел хриплым голосом, подобравшись поближе к птице и вытянув руку. – У меня нет талисмана! Будь осторожен!

Если Бран и услышал его, то птица этого не показала. В воздухе металось черное над черным – мелькали тени и вороны. Понять, что происходит, было невозможно. Затем Элиза издала последний завывающий рык и попыталась убежать. Она мелькала между статуями, и вороны преследовали ее. Вот она перескочила через соляной след, и из-за спины взметнулись клубы дыма. Наконец, она добралась до леса. Через несколько секунд исчезли и она, и вороны.

Дэниел поднялся на ноги. Рука в месте укуса больше не болела – она онемела. Он коснулся укуса и вздрогнул. Плоть стала холодной, бугристой.

– Мне очень жаль, – хрип казался почти человеческим.

Дэниел, пошатываясь, обошел фонтан. Бран лежал среди взбаламученной пыли, клочьев ветвей и листвы, оставшихся после разгоревшейся битвы. Дыхание его было частым и поверхностным. Он попытался перекатиться на бок, но вздрогнул и откинулся назад.

Дэниел опустился на колени рядом с Браном, потянулся к плечу друга, но не коснулся, опасаясь причинить еще большую боль.

– Могу я хоть что-то сделать?

– Нет, – улыбка Брана превратилась в гримасу.

Дэниел чувствовал себя ужасно. Битва высосала из него остатки энергии. Даже в тусклом лунном свете он видел, что с его рукой что-то не так. Краснота исчезла, а от раны разбегались черные линии. Они уже протянулись до запястья, и он подозревал, что и до груди.

– Значит, я заразился?

Бран не ответил, но в его глазах была печаль. Дэниел провел здоровой рукой по лицу и вздохнул. Он был рад ночи, что тьма помогла скрыть растущие выпуклости – следы распространяющегося по телу грибка. Он надеялся, что умрет быстро, до рассвета.

– Я все испортил. Все. Мне не надо было…

– Человеку свойственно ошибаться, – Бран закрыл глаза. – Рано или поздно она бы вырвалась на свободу, с твоей помощью или без. Моя защита не была совершенной и постепенно разрушалась.

– Но я точно сделал хуже.

– Если кто и виноват, так только я. Не надо было скрывать от вас историю моей семьи. Гордость – это действительно смертный грех, и из гордости я скрыл самые мрачные моменты моей истории. И теперь мы все расплатимся за это.

Дэниел уставился на лес. Он больше не слышал никаких признаков присутствия ни Элизы, ни ворон. Но даже если бы у него нашлись силы бежать, вряд ли бы он нагнал ее. У него не было против нее никакого оружия. Он не мог ничего поделать – только ждать.

Аннализа свернулась калачиком рядом с Браном. Она пыталась скрыть свое присутствие, но Дэниел уловил блики ее очертаний, когда она пошевелилась. Ему было интересно, останется ли она после того, как они с Браном уйдут. Он представил, как она провела целых сто лет среди деревьев и рушащихся стен, одинокая и забытая, и понял, почему Бран пожертвовал своей загробной жизнью.

Дэниел запрокинул голову. Справа от него над верхушками деревьев поднималось оранжевое сияние. Сначала он подумал, что раньше времени наступил рассвет, но потом почувствовал запах дыма в воздухе и понял его источник.

– Дом горит.

– Хорошо, – вдох Брана походил на царапанье наждачной бумаги по дереву. – Это уже зараженная земля.

– Все равно кажется, что так не должно быть. Этот дом хранил такую историю. И не все в ней плохо.

Дэниел обнял колени здоровой рукой и положил на них подбородок. Он замерзал. Как только он сосредоточился, то почувствовал, как по его телу расползается чума. Рука казалась слишком большой, тяжелой, кожа натянулась, грибок полз по венам, как противные ворсистые гусеницы. Он знал, что разразится криком, зарыдает, если увидит это, поэтому устремил взгляд на оранжевое сияние и начал говорить, почти отчаянно.

– Все эти спальни. Ваша семья, должно быть, была большой, когда построили этот дом. Даже несмотря на пыльные и грязные окна, он смотрится великолепно. Наверное, было здорово, когда во всем доме зажигались свечи, приходили гости.

– Если тебя так волнует этот проклятый дом…

Бран поднял руку к небу, разжал почерневшие пальцы, снова сжал их в кулак и прижал к груди.

Дэниел моргнул, глядя на верхушки деревьев, но через секунду понял, что что-то изменилось. Начали исчезать звезды. Затем на щеку упала капелька холодной воды. За ней быстро последовали другие. А затем вспыхнула молния, на мгновение осветив пейзаж. Небо затянуло тучами, которые прорвались сильным ливнем. Под дождевыми струями волосы Дэниела прилипли к лицу. Вода смыла грязь, соль и пыль. Под дождем каменные статуи казались еще мрачнее, но вода омывала их и странным образом смягчала очертания. Теперь они казались не осуждающими, а просто грустными. Зарево пожара вдалеке стало угасать.

– Вот и славно, – усмехнулся он. – Теперь можно не поливать.

Бран молчал. Его бледное лицо стало дряблым, а морщинка на лбу между глазами исчезла. Дэниел мгновение наблюдал, как капли дождя стекают по его коже, а затем уткнулся лицом в колени. Он больше не видел Аннализу. И теперь чувствовал себя полностью одиноким – только он и отвратительные наросты, расползающиеся по его телу.

Дождь хлестал, наполняя фонтан и превращая землю в грязь. Дэниел стиснул зубы, чтобы сдержать крик. Впереди, между растениями что-то двигалось. Дэниел заставил себя поднять голову. Доносившиеся звуки говорили о том, что движется что-то большое. Оно ломало ветви, громко хрустело листьями под ногами и резко дышало.

Неужели монстр из мира теней вернулся, чтобы закончить то, что начал? Да и пусть. У меня ничего не осталось. А моя смерть поможет людям выиграть несколько минут жизни.

Фигура остановилась между двумя деревьями. Тучи закрыли луну, и монстр был полностью скрыт тенью. Дэниел видел только пару широко раскрытых глаз.

НЕСМОТРЯ НА ПЕЛЕНУ, застилавшую глаза Дэниела от усталости и горя, что-то в этой фигуре, прячущейся между деревьями, показалось ему неправильным. Дэниел постарался разглядеть глаза. После схватки с воронами у монстра остался лишь один глаз, но у фигуры во тьме их было два.