Однако я не собирался, погрузившись в эмоции, перерезать себе вены. Я выжил и буду жить дальше, оставляя ногами кровавые следы. Я просто ненавижу свое тело, полное греха. Греха, в котором повинен лишь потому, что появился на свет. Когда я вышел из ванной с полотенцем на талии, меня уже ожидала менеджер. Я знал, что она придет, но не думал, что так быстро. Выражение ее лица напоминало Ким Хе Чжа в тот момент, когда она увидела голодных африканских детей. Я же просто надеялся, что выгляжу не так, как беженцы в лагерях Конго. Я опустил голову и увидел выступающие ребра.

— Какого черта ты делал в Конго?

— Ничего не делал. Просто лежал. Врачи были очень дружелюбны, меня обследовали каждый день.

Она подошла и коснулась моих ребер. Отреагировав на ее мягкое прикосновение, я машинально закрыл глаза. На моем лице появилась улыбка.

— Теперь эрекции не избежать.

Менеджер расхохоталась.

— Ну ты и шутник!

Она легонько ударила меня. Но даже это заставило меня пошатнуться. Обеспокоенная, она тотчас поддержала меня.

— Ты собираешься бросить работу?

— Нет.

— Правда?

— Да.

Я низко поклонился, словно ребенок.

— Ты же знаешь, что я очень волновалась?

Я снова кивнул. Она беспокоилась обо мне или о том, что придется искать мне замену? Я решил перестать задаваться этими вопросами. Все равно ответ мне не узнать.

— Я так счастлива, что ты вернулся живым, что снова вижу тебя.

Тут я обнял ее, что в тот момент показалось совершенно естественным. Мой возбужденный член коснулся ее тела. Я ничего не мог поделать. Нужно же было хотя бы в чем-то проявить честность. Менеджер рассмеялась.

— Почему ты с ней расстался? Та девушка тебя действительно любила.

— Знаю. Я тоже любил ее. Но эти отношения оказались для меня слишком сложными. Мне захотелось все упростить.

Я уехал в Конго, чтобы кое в чем удостовериться. Там я все и понял. Я — грешник и должен сам нести ответ за свои грехи. Рассказывать об этом Эрин было незачем. Я гладил менеджера по волосам. Она стояла не шевелясь.

— Ты никогда не думал, что Компании на самом деле не существует, что я единственная, кто отдает тебе приказы, что все это лишь большая шутка?

Такого неожиданного и любопытного предположения я не ожидал. На мгновение я попытался это представить. Мы какое-то время простояли, обнявшись.

— Мне все равно. Не думаю, что это что-то изменит, — произнес я, расстегивая ее платье. Она потянула за полотенце на моих бедрах.

Она оказалась просто фантастической. Вы, наверное, не сможете этого понять, но она была пределом всех моих мечтаний. Я грезил овладеть такой девушкой; именно ее я представлял, доставляя себе удовольствие. Единственное, что не соответствовало моим фантазиям, — ее грудь. Она была невероятно твердой. На мой вопрос она грустно ответила:

— Это фиброз. Иногда случается после операции. Скоро я буду делать новую.

В остальном же все было идеально. По крайней мере, она сама.

Я был еще слишком слаб, поэтому быстро кончил. После она обняла меня и заплакала. Я же чувствовал себя отлично. По-другому и быть не могло. Когда она перестала плакать, мы еще некоторое время лежали, обнявшись. Потом менеджер вдруг неожиданно встала и сказала, что приготовит мне поесть. Еды будет много, но мне придется съесть все. Она как будто снова стала самой собой. Я был счастлив. Слушая, как она орудует на кухне, я отвернулся и уставился в стену.

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Можно, но я отвечу лишь на один вопрос.

— Это как-то жестоко.

— А ты думал, раз мы переспали, я теперь все карты на стол выложу?

Она повысила голос, и я рассмеялся.

— Нет.

— Ну, что ты хочешь спросить?

Изучая бессмысленный узор на обоях, я на мгновение задумался: в будущем мне наверняка еще представится возможность ее о чем-нибудь спросить. Но сейчас наверняка хотелось знать лишь одно. Я сделал глубокий вдох и медленно закрыл глаза.

— Почему Компания выбрала именно меня?

Она не сразу нашла ответ, все же вопрос был непростым, не хотелось думать, что она солжет.

— Да, планировщик убийств из меня неплохой. В меру изобретательный, и деньги люблю. Но ведь таких, как я, много.

Она вдруг повернула кран. Хочет что-то скрыть в шуме воды?

— Хм, ты…

Сквозь шум капель я услышал ее вздох.

— Ты рационален, полностью доверяешь Компании и полагаешься на нее. Какой бы сложной ни была задача, ты всегда с ней справлялся. Разве не так? Такой уж ты.

В конце концов, все убийцы оправдываются одинаково. Возможно, все участники гитлеровского СС говорили одно и то же. И гладиаторы Нерона, убивавшие христиан, и те, кого реабилитировали при Цинь Шихуанди. Скорее всего, даже первый убийца в истории человечества придумал ту же самую отговорку. Компании это было известно. Я улыбнулся, глядя в стену. Слава богу, конголезская лихорадка сожгла все внутри меня. Так что я даже не заплакал.

Я слушал, свернувшись калачиком на кровати, как она готовит. Все-таки я был обычным человеком. Единственное, чем я отличался от других, заключалось в том, что я слишком хорошо понимал логику убийц и делился этим с Компанией. Я не питал иллюзий и принимал все спокойно. Другие действовали так, как им приказали, делая вид, что ничего не знают о Компании. Потому что так было удобнее. Потому что это не входило в их обязанности. Вот и вся разница.

Я был лишь одним из многих обычных людей в мире. Простая трусость сохранила мне жизнь. Я испытывал гордость. Настолько сильную, что мне казалось, будто я понемногу закрываюсь внутри себя в маленьком коконе. Становлюсь крошечной точкой. Вот мы и вернулись к точке отсчета.

Я не перестану изобретать отговорки. Потому что это одна из тех вещей, в которых я действительно хорош.

«Это было неизбежно. Я действительно ничего не мог сделать».

Заключительный куплет

Думаю, пора заканчивать мой рассказ. Не знаю, как к нему отнесутся в Компании. Если эта книга будет опубликована, есть вероятность, что я тоже умру «естественной смертью». Но в конечном итоге все умирают. Возможно, вы не поверите в то, что я написал. Подумаете, что Компания — это метафора или символ. Но по возвращении из Конго я не мог молчать о том, что со мной произошло. Подобно Бок Ду Чжону, который пришел в лес и громко прокричал тайну, доверенную ему королем, я не мог держать то, что мне стало известно, в своем сердце. Я делюсь, чтобы заглушить боль, которую мне принесло это знание. Это мой