Гарольд слабо улыбнулся:

– И это напомнило тебе то время, когда твоя мама…

Ее глаза вспыхнули.

– Отвергала меня. Моя мать отвергала меня всю жизнь. – Чарити словно окаменела. – Не так открыто, как мать Дэйзи, зато в течение всей жизни.

Гарольд положил руку ей на плечо.

Стоило Чарити позволить разуму свернуть на тропу горьких воспоминаний, как боль и негодование овладевали всем ее существом.

– И вот она приехала, проявила капельку участия, и мне едва не показалось, что ничего подобного между нами не было. Однако то, что случилось с Дэйзи, разбило мне сердце.

– И ты впервые увидела ситуацию со стороны.

– Я не могу заставить себя простить ее. Хотя пыталась. По крайней мере, думаю, что пыталась.

– Понимаешь, прощение – это не всегда вещь, которую можно носить, а можно снять и убрать в шкаф. Иногда легче прощать постепенно, как бы слой за слоем.

Может быть, в этом ее проблема? В том, что она хочет решить все одним махом?

– А ты знаешь, как съесть слона? Правильный ответ – по кусочкам.

Пожалуй, смысл в этом есть. Оставалась одна проблема.

– Я не уверена, что хочу простить ее.

Гарольд сжал плечо Чарити.

– Хочешь, Пуговка. Я уверен. Ты не из тех, кто способен испытывать ненависть к другому человеческому существу.

– Не могу сказать, что ненавижу ее.

– А разве непрощение не сеет зерна ненависти? Непрощение порождает обиду, а обида ведет к ненависти. Может быть, ты подойдешь к плакучей иве и подумаешь над этим?

Чарити застонала. Плакучая ива. Она пыталась подойти к ней – в тот раз, когда стояла у кроны и плакала, а ива положила веточки ей на плечи.

– Я пыталась, – безнадежно вымолвила она. – Но стоит приблизиться, как что-то меня отталкивает. Что-то внутри меня.

Гарольд развернул ее лицом к себе.

– А может быть, Эллен Мари не единственная, кого тебе нужно простить?

Слова упали ей на сердце, как глубинные бомбы.

– Может быть.

Он прижал Чарити к себе.

– Придет время, и все станет известно.

– Дядя Гарольд, спасибо, что ты здесь.

Он похлопал ее по щеке.

– А где мне еще быть, Пуговка? И вообще, не пора ли нам выпить кофе?

На кухне их радостно встретила Дэйзи.

– Свежий кофе в процессе. Не успеешь сварить, как приходит мистер Большое пузо, – она показала пальцем на Далтона, – и выпивает все до капли.

Далтон пожал плечами.

– С тех пор как она стала работать в кафе, могу себе позволить не связываться с готовкой.

Дэйзи скрестила руки на груди.

– Вот прямо сейчас возьмешь и сам себе приготовишь! А то принесу банку для чаевых!

Чарити с удовольствием слушала их остроумную пикировку. В утренние часы Дэйзи работала в кафе у Бриеллы. После обеда занималась: прорабатывала тесты, готовясь к сдаче экзамена за курс средней школы. А по вечерам шла к Далтону, который учил ее азам своей профессии – ландшафтному дизайну. Чарити не могла нарадоваться.

– Дэйзи, что же ты не поделишься новостями? – спросил Далтон.

Девушка округлила глаза – так, что они едва не выскочили из орбит, – и чуть не испепелила его взглядом. Далтон укрылся за чашкой кофе и сделал притворно долгий глоток.

– Что за новости? – нахмурилась Чарити.

– Давай, расскажи им про Джоша. – Далтон широко улыбнулся.

Дэйзи протопала через кухню, вырвала чашку из его рук и шутливо двинула по плечу кулаком.

– А может, рассказать, как вдова Малькольм раздевается при незавешанных окнах, чтобы за ней могли подсматривать?

Далтон закашлялся.

Гарольд вышел на середину кухни и потер подбородок.

– Вдова Малькольм весьма недурно выглядит.

По кухне пронеслись сразу три вздоха.

– Еще бы, – сказал Далтон. – Для своих девяносто пяти лет.

– А я слышала, – добавила Дэйзи, – что она симулирует приступы и звонит девять-один-один, чтобы врачи уделили ей внимание. Бедняжка.

Дэйзи взяла из буфета чашки и подала Чарити и Гарольду.

– Чарити, а не сделаешь для нее особый заказ?

– Не уверена, что сработает. – Чарити налила себе кофе. – Особые заказы всегда выполняются по просьбе клиентов. – Кроме того, специальные ингредиенты почти закончились. А еще внутри саквояжа вместе с остатками вещества обнаружился клочок бумаги. Точно такой же пергамент был использован для первого послания, написанного дедушкиной рукой. Однако стоило Чарити потянуться к записке, как ее всю начинало трясти: живот сводило судорогой, а руки дрожали. – Дэйзи, мы отвлеклись от темы. Я хочу знать твои новости. И кто такой Джош?

Дэйзи закатила глаза в обычной подростковой манере.

– Она нашла себе пару для бала, – хохотнул Далтон и тут же пригнулся, потому что Дэйзи опять на него замахнулась.

– Неправда! – возмутилась девушка.

– Да ну? – Далтон нырнул за спину Гарольда. – И как же тогда это называется?

Гарольд отошел в сторону.

– А ты не прячься за меня, умник. Отвечай за свои слова.

Дэйзи обреченно вздохнула и наконец сдалась.

– В доме на нашей улице поселилась новая семья. Их сын просто к нам заглянул. Он только что вернулся из тренировочного лагеря. Его зовут Джош. Мы договорились встретиться… – Она сузила глаза и повернулась к Далтону. – И это не свидание.

– А что, молодежь теперь не ходит на свидания? – спросил Гарольд.

– Ходит, – с обидой ответила Дэйзи и налила себе кофе. – Но не делится всякими пикантными подробностями со своей семьей.

Со своей семьей. Дэйзи проговорилась и даже не заметила, а у Чарити сердце едва не выскочило из груди. Вот оно, настоящее счастье. Но где-то в глубине души она предчувствовала – это ненадолго.

В последний день перед балом Дэйзи и Чарити решили еще раз примерить свои новые вечерние наряды. С тех пор как Дэйзи начала ходить «не на свидания», Чарити решила, что девушке для бала нужно достойное платье. Они перерыли Интернет, обошли магазины на острове, отправились на материк, затем вернулись. Во время этой охоты Чарити высмотрела черное бархатное платье, которое смотрелось на ней как вторая кожа. Сначала она только примерила его по настоянию Дэйзи, но покупать не собиралась. Однако Дэйзи упорствовала.

– Если у меня будет новое платье, то и тебе нужно!

Ну как тут поспоришь с подобной логикой? В конце концов, у Чарити была своя «не пара» – Далтон. Чтобы поддержать Дэйзи, она купила платье и к нему туфли на шпильках, усеянные мелкими стразами. Для Дэйзи подобрали ярко-голубое платье без рукавов, которое подчеркивало ее загар и светлые волосы. Образ дополняли телесного цвета босоножки на танкетке и миниатюрный клатч.