– Рейс задержали на пару часов из-за погоды. Но в целом все прошло нормально. По крайней мере, Алекса не слишком стервозничала.

Эмери дала мне отличный шанс выяснить то, что меня больше всего интересовало. Мне была ненавистна мысль, что я до такой степени хочу это знать, но, черт возьми, мне действительно было это необходимо. Стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно более непринужденно, я спросил:

– Ну и как прошел ужин вчера вечером?

Эмери нахмурилась, не сразу поняв, о чем я спрашиваю.

– А-а, я просто заказала себе китайскую еду домой.

– Значит, ужин с мямлей-профессором не состоялся?

Она закусила нижнюю губу и покачала головой. Я подошел к ней ближе.

– А почему?

– Просто… просто мне показалось, что это будет… неправильно.

Мы, конечно, договаривались, что не будем искать других сексуальных партнеров, и я довольно явственно намекал ей, что, по моему мнению, наши отношения не просто химия, но у меня язык не поворачивался заявить, что она не имеет права поужинать с приятелем мужского пола. И хотя это именно то, что я больше всего хотел бы ей сказать, но после того, как эта мысль напугала даже меня, я решил все же держать свое дерьмо при себе.

Вместо того чтобы являть на свет своего внутреннего подкаблучника, я направился к двери и позвал сына:

– У тебя все нормально, Бек?

– Да! – крикнул он в ответ.

– Вот и отлично. Подойду к тебе через несколько минут, дружище.

Затем я спокойно закрыл дверь.

– Иди ко мне.

– Что ты делаешь?

– Иди ко мне, – нетерпеливо повторил я.

Эмери повиновалась и подошла ко мне совсем близко.

– Что ты хочешь? – спросила она.

– Я думал о тебе на протяжении всего полета.

Она сглотнула.

– Правда?

– И утром в душе. Пришлось включить ледяную воду, чтобы усмирить свои гормоны, потому что всякий раз, когда я закрываю глаза, я вижу твою попку, прижатую к моему столу.

Ее глаза расширились.

– Твой сын в соседнем кабинете, – напомнила Эмери.

– Я знаю. Вот почему я не прижимаю тебя к столу прямо сейчас, а просто хочу тебя немножко попробовать.

Она облизнула губы, и, помня о том, что Бек может в любую минуту прийти за мной, я решил не терять время. Я обхватил ладонями ее затылок и, притянув поближе, жадно впился в ее губы поцелуем. Обвив другой рукой ее талию, я так крепко прижал ее к себе, что она запищала. От нее умопомрачительно пахло… сладковатые духи, смешанные с естественным сексуальным женским запахом пьянили меня. Понадобилась вся моя выдержка, чтобы не развернуть ее и не прижать к двери. Когда я схватил ее за ягодицы, она застонала, не прерывая поцелуя, и тут я чуть было не потерял над собой контроль.

Мой член пульсировал, когда я оторвался от ее губ. Я собирался было продолжить, но тут услышал голос своего сына, который звал меня.

– Вот черт! – простонал я, прижимаясь лбом ко лбу Эмери. – Надо как-то скрыть стояк, чтобы парень не задавал всякие вопросы, на которые я не готов дать ответ.

К счастью, на мне были темные джинсы, и мне удалось привести себя в порядок, прежде чем предстать перед Беком.

– Что случилось, приятель?

– А мы можем попить горячего шоколада перед катком?

– Но ты ведь ел шоколадные блинчики на завтрак.

Моего сына было не так-то легко сбить с толку.

– Но ведь на улице холодно, а шоколад будет согревать меня изнутри.

Эмери подошла и встала рядом со мной. Она улыбалась.

– Верно сказано.

– А ты пойдешь с нами на каток? – спросил Бек.

– Не думаю, что это хорошая идея. Я не умею кататься на коньках.

– Мой папа тебя научит. Он все умеет.

Молодец, малыш.

Эмери вопросительно посмотрела на меня.

Я пожал плечами:

– Устами младенца глаголет истина. Я и вправду во всем хорош.

Она закатила глаза, а потом обратилась к Беку:

– Я вам с папой буду только мешать кататься.

– Мы раньше никого на каток с собой не брали. Я могу показать тебе движения, которые умею делать, – настаивал сын.

Эмери повернулась ко мне и подняла одну бровь:

– Значит, мальчик умеет делать разные движения? Как и его папа.

Я понизил голос:

– Пойдем с нами. Путь он покажет свои движения, а потом я тебе покажу, на что способен я.

Эмери

– Не думаю, что это перелом. – Доктор в травмпункте держал в руке мою опухшую лодыжку. Она постепенно приобретала синюшный оттенок. – Но все же надо сделать рентген, чтобы знать наверняка.

– Спасибо.

– Через пару минут подойдет медсестра, чтобы записать кое-какую информацию, а потом она вызовет рентгенолога.

– Хорошо. – Я повернулась к Дрю: – Это ты во всем виноват.

– Я виноват?

– Да. Ты заставлял меня ехать слишком быстро.

– Это называется слишком быстро? Даже бабуля, еле передвигавшая ноги, и то нас обогнала. Не надо было отпускать мою руку.

– Я испугалась, – сказала Эмери.

Мы катались на коньках более двух часов, но я никак не могла приноровиться. Ноги у меня разъезжались, лодыжки ходили взад-вперед, и шнуровка одного конька ослабла. Когда я упала в последний раз, лодыжка не была зафиксирована, и чертова нога подвернулась. Было довольно больно, но все-таки я не думала, что нога сломана.

Тем не менее Дрю, бросив взгляд на опухшую лодыжку, решил, что непременно надо поехать в травмпункт, и отговорить его было совершенно невозможно. Его приятель Роман встретил нас у больницы и забрал Бека домой, чтобы Дрю мог остаться со мной.

Появилась медсестра с планшетом.

– Мне надо задать вам несколько вопросов. Ваш муж может остаться, если хочет, но ему придется выйти, когда придет рентгенолог, чтобы сделать снимок.

– Он не… – Я жестом показала на нас с Дрю. – Мы не женаты.

Медсестра улыбнулась. Не мне, а Дрю. И захлопала ресницами.

Да неужели?

– Ну, тогда мне придется попросить вас выйти, – сказала она Дрю. Я вас позову, когда закончу задавать вопросы вашей…

Она вопросительно смотрела на Дрю.

– Подруге, – сказал Дрю.

– О, да. Вашей подруге.

Мне это только показалось или она действительно пытается выяснить, насколько мы близки? Дрю поцеловал меня в лоб и сказал, что скоро вернется. Не успел он уйти, как сестра начала скороговоркой задавать вопросы на медицинские темы. Только после этого до меня вдруг дошло, что Дрю только что назвал меня своей подругой.