— С чего ты вообще взял, что я смогу выделывать все эти штуки, которые ты от меня требуешь? — голос девушки почти срывался на крик. — Это ты с рождения летаешь на этих железяках, а для меня такие полеты до сих пор из разряда чудес.

— Земля уже пятьдесят лет в Альянсе! — рычал в ответ Кооно.

— Так я пятьдесят лет проспала, голова ты деревянная! — Алина брезгливо посмотрела на ненавистную приборную панель: — Да к черту все, никогда не сяду в эту кресло.

Девушка с гордо поднятой головой покинула челнок и поспешила вернуться в жилую пещеру. Отчасти спешка объяснялась страхом перед глисадинцем. Он и в хорошем настроении на добряка не походил, а когда гневался, так и вовсе вызывал ужас. Единственным верным решением не бесить его еще больше было покинуть челнок и переждать в пещере.

Кооно придерживался примерно того же мнения. Он куда лучше глупой землянки знал, что в порыве неконтролируемого гнева может много чего наговорить, а если задеть поглубже, то и сделать. И раз уж вышла у них перепалка, лучше переждать в разных углах, утихомирить пыл, а потом уже вернуться в пещеру. Так мужчина и поступил. Подремал немного в челноке и уже под вечер вернулся в полутемную пещеру.

Из-за бури солнечные лучи почти не достигали поверхности планеты, поэтому генераторы не успевали получить нужное количество энергии. Автоматика отдавала предпочтение накоплению энергии для обогрева пещеры, нежели для освещения. В темноте еще можно пожить, а вот холодные ночи пережить сложнее.

— Спишь? — Кооно обратился к небольшому бугорку на кровати, спрятавшемуся в тряпки. Обогрев включится через пару часов, а до этого времени надо как-то согреваться подручными материалами.

— Греюсь, — пробормотала девушка, — очень холодно.

— Да, знаю. Еще немного и буря утихнет, солнце вернется и будет тепло. Тебе просто не повезло оказаться здесь в плохой сезон.

Кооно, сам не понимая зачем, сел на край кровати, разглядывая в полумраке очертания маленькой фигурки. На далекой планете землянки все должно быть по другому. Бескрайние поля, ласковое солнце и полноводные реки. Целая планета с условиями, как в Зеленом районе. И чего ей не сиделось на своей чудесной планете?

— На Земле такой погоды нет? — осторожно спросил мужчина. Он пока не понимал, злится ли его гостья или уже успокоилась.

— У нас есть все. И такие бури тоже, только короткие. И собачий холод и невыносимая жара. Все, что пожелаешь.

— Больше не гневаешься?

— Нет, но управлять челноком не буду.

— Деваться-то некуда.

— Еще как есть куда. Мне уже все равно, кто меня с Глисады заберет. Лишь бы поскорее.

— Я бы так не радовался. Охотиться за тобой несомненно будут, но вот кому ты достанешься?

— Какая разница?

— Там где сто тысяч, там и миллион и два. Вдруг ты попадешь к очень жадным спасителям?

— Ты же сам говорил, что сто тысяч — огромные деньги.

— А два еще больше. Не хотелось бы, чтобы толпа жадных головорезов удерживала тебя непонятно где, в надежде обмануть сам Альянс. Некоторые из них глуповатые, могут и на такое пойти.

— Ты бы пошел?

— С хорошей командой? Как минимум подумал бы.

Алина разочарованно вздохнула, поправляя тряпки на теле:

— Больше никогда не полечу на Глисаду.

— Хорошее решение. А пока ты здесь, есть будешь?

— Такой дубак, что даже есть не хочется. Когда включатся твои машины?

— Через пару часов. Я принесу тебе еще вещей.

Кооно встал с кровати, прошел к дальней стене и сгреб в охапку свою подстилку. Вернее, кучу тряпок, которые служили ею. Все это добро, вперемешку с мелким песком, он бросил на кровать.

— Укрывайся.

— А сам будешь мерзнуть на земле?

— Я к холоду спокойнее отношусь. Не первый год в пустыне, привык.

— От них толку никакого, забери себе.

— Давай хотя бы из-за тепла не будем спорить.

Кооно сел на самый край кровати и осторожно накинул несколько тряпок на плечи девушки. Он понимал, что ветхие вещи никак не помогут согреться теплолюбивой землянке, но больше ничего в его пещере не было. А она, должно быть, привыкла спать на лиинских простынях и укрываться теплыми пледами, на подобие тех, что однажды видел в дорогом доме счастья, еще до знакомства с Ихи. В кроватях местных красавиц можно было забыть все печали, утопая в воздушной мягкости перин и приятных ароматов. А уж что они вытворяли — стыдно вслух говорить.

Пока здоровяк вспоминал чудесные времена своей молодости, его гостья мелко тряслась под грудой тряпок. Проклятые обогреватели! Словно в ответ на его мысли девушка приглушенно чихнула, содрогнувшись всем телом.

— Эй, ты что, заболеть решила?

— Все в порядке. — послышался не менее глухой голос и шмыганье носом.

— Да пусть все пропадет в песках! — Кооно осторожно лег рядом, прижимаясь к ледяному телу. Девушка в его объятиях напряглась каждой мышцей, но не решалась даже шелохнуться. — Не бойся, всего лишь согрею. Как включатся обогреватели сразу уйду.

Но напрягалась Алина не от объятий, а от медленно растекающегося по телу волнению. Первый за очень долгое время мужчина, который вызвал хоть какие-то чувства. Почему именно он? Два принца не смогли разбудить ни капли желания, а тут угрюмый здоровяк, да еще и с темным прошлым. Да еще и глисадинец!

Может из-за того, что эрлинцы были слишком напыщенные и самовлюбленные идиоты, а Кооно их полная противоположность? К тому же именно с ним она вынуждена коротать время в оторванной от мира пещере второй месяц. Привыкли друг к другу, притерлись. Здоровяк уже не кажется хмурым убийцей, а тощая агура вовсе и не рабыня. А может потому, что мысли о близости посещали обоих, но никто вслух не решился о них говорить?

— Слушай, если ты подумал, что я тебя соблазнить пытаюсь…

— Даже в мыслях не было, — перебил мужчина и горячее дыхание дрожью отозвалось по спине.

— Вот и хорошо, потому что не пыталась.

Кооно демонстративно отодвинулся на несколько сантиметров для подтверждения своих слов. О каких вообще соблазнениях говорит землянка? Может когда-то девушки и заглядывались на него (зачем вообще он об этом рассказывал, идиот?), но те времена давно прошли. Он просто отшельник, а она живет на Лиине, под защитой главы проклятого Альянса. Между ними пропасть размером