В е р а  П а в л о в н а. И все же я не понимаю: лебедь и чайка — две совершенно разные группы пернатых. Как он мог их объединить?.. Когда ваш самолет?

Т а н я. Через три часа.

В е р а  П а в л о в н а. Посидите здесь, отдохните. Мне надо к тренеру зайти — последние наставления перед матчем. Я скоро вернусь. (Забирает шахматы, уходит.)

Таня подходит к вешалке, снимает плащ. Стук в дверь.

Т а н я. Да-да!

Открывается дверь, входит  Т а м а р а  В а с и л ь е в н а, женщина лет сорока пяти.

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Простите… Вера Павловна Цветкова здесь остановилась?

Т а н я. Здесь. Она к тренеру пошла, скоро будет.

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Я подожду ее, с вашего разрешения…

Т а н я. Пожалуйста.

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Благодарю вас. Разрешите воспользоваться телефоном?

Т а н я. Звоните, звоните.

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а (набирает номер). Доченька! Вы меня с Олей не ждите, обедайте сами, я задержусь. По папиным делам… Что, он опять звонил? Вышлю, вышлю — журнал у меня с собой. Что еще он говорил? Боже мой! (Вешает трубку.) Все в природе перемешалось! В Ленинграде плюс семь, а в Кишиневе — метель!

Т а н я. Ой, так, может, мой самолет не летит? (Набирает номер.) Справочное? Скажите, рейсы на Кишинев сегодня не отменяются? (Вешает трубку.) Говорят — нет.

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Вы летите в Кишинев?!

Т а н я. Да.

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. У меня к вам просьба. Мой муж сейчас там в командировке, а из Лондона пришел журнал с его статьей. Конечно, ему не терпится взглянуть. Я собиралась отправить бандеролью, но если вас не затруднит…

Т а н я. Пожалуйста.

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а (передавая ей журнал). Нет, просто удивительно! Ведь я могла прийти и завтра, а вы могли лететь не в Кишинев, а в Киев! Попадись такое в романе, в пьесе — никто не поверит. Даже великого Шекспира иные критики упрекают в обилии случайных совпадений. Ну, почему Ромео влюбляется именно в Джульетту, с семьей которой враждует его отец? Почему Гамлет в порыве безрассудного гнева пронзает шпагой занавеску, а за ней стоит именно Полоний? Говорят — так в жизни не бывает!

Т а н я. Бывает. Еще и не такое бывает. У нас, в Новосибирске, журналистка одна пошла в гостиницу брать интервью у одного человека и, представляете, в том же самом номере встретила отца, которого не видела двадцать лет… Да, а как же мне найти вашего мужа?

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Он в гостинице «Молдова», в 305-м номере. Впрочем, неловко вас утруждать — позвоните ему, он сам зайдет за журналом. Зовут его Ананий Григорьевич.

Т а н я. Кудрявцев?

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Вы его знаете?

Т а н я. Да… То есть нет… Вера Павловна рассказывала…

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Да-да, они давно переписываются. Но последний месяц от Веры Павловны не было никаких известий. Ананий Григорьевич попросил зайти, узнать, в чем дело…

Т а н я. Так вы… вы его жена?

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Странный вопрос! Если Ананий Григорьевич мой муж…

Т а н я. Да, конечно… Извините, я пойду… Мне пора… (Уходит.)

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Странная девица. Пожалуй, лучше было послать журнал бандеролью…

Открывается дверь, входит  Ш у р и к.

Ш у р и к. Простите, я не ошибся — Вера Павловна здесь живет?

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Здесь, здесь. Она вышла… к тренеру.

Ш у р и к (бросается к телефону, набирает номер). Аркадий Сергеевич? Приветствую вас на берегах Невы. Как устроились?.. А Вера Павловна случайно не у вас?.. Инструктаж? Мне буквально на минутку — передать привет от одного ее знакомого… Вера Павловна, с приездом! Это Копылов, тренер Анания Григорьевича…

Тамара Васильевна прислушивается к разговору.

Теперь вспомнили? А я у вас в номере. Бросайте все и приходите! Через пять минут к вам придет Ананий Григорьевич… Кто вам сказал, что он в Кишиневе? Да здесь он, здесь! (Тамаре Васильевне.) Боже, как трудно с женщинами! (В трубку.) Да не обманывал он вас в Новосибирске! Нет у него никакой жены! (Вешает трубку.)

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. То есть как это нет?! Какое бесстыдство! Какая сатанинская изощренность! «Томочка, улетаю в Тбилиси, родился какаду!» Теперь я знаю, где этот какаду! В Новосибирске! Коварство Яго, лицемерие Полония, жестокость Ричарда — все бледнеет перед этим! Сам Уильям Шекспир не мог бы этого придумать!

Ш у р и к. Шекспир?!. Вы его жена!

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. А вы… вы сводник! Да-да — сводник и интриган! Ничтожество вам имя!

Ш у р и к. Умоляю, не делайте поспешных выводов! Вспомните вашего мавра — из-за его неосведомленности погиб абсолютно невинный человек. Ананий Григорьевич здесь ни при чем — в Новосибирск ездил совсем другой.

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Вот именно — другой. Таким я его не знала. Двадцать лет прошли, как сон в летнюю ночь! Вычитывала его статьи, правила его диссертацию, родила ему двух дочерей — а он, видите ли, холостяк!

Ш у р и к. Да не холостяк он! Это Тюрин холостяк, друг мой, который в Новосибирске был, а ваш, ваш был в зоопарке! Все началось с этого какаду! Если б он родился после матча…

Входит  В е р а  П а в л о в н а.

В е р а  П а в л о в н а. Здравствуйте… А где же Ананий Григорьевич?

Ш у р и к. Он в Кишиневе. (Тамаре Васильевне.) Ваш Ананий Григорьевич… (Вере Павловне.) А ваш — здесь.

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Значит, вы и есть Вера Павловна?

В е р а  П а в л о в н а. Да. Простите, а кто вы?

Ш у р и к. Это… это… жена. Жена Анания Григорьевича. Не того, который здесь, — того, который в Кишиневе…

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. Где бы он ни был, он мой муж! Пока еще мой! И я его жена… А вы… вы — эта… которая своих гнезд не вьет… пользуется чужими…

В е р а  П а в л о в н а. Кукушка?! Да как вы смеете!

Ш у р и к. Спокойно, спокойно, сейчас все объясню! Все началось с какаду!..

Открывается дверь, вбегает  Т а н я.

Т а н я (Тамаре Васильевне). Хорошо, что вы еще не ушли! (Увидев Шурика.) И вы здесь? Смотрите! (Достает журнал.) Я по дороге раскрыла статью, а там фотография автора. Это не он! Это не Ананий Григорьевич!

Т а м а р а  В а с и л ь е в н а. То есть как это не он?! Здесь же написано — «мистер Кудрявцев».

Т а н я. Вера Павловна, взгляните.

В е р а  П а в л о в н а. Я не хочу смотреть на этого мистера.

Т а н я. Александр Борисович, разве с ним вы приезжали в Новосибирск?

Ш у р и к. Я по-английски не понимаю…

Открывается дверь, входит  В а л е н т и н  С е р г е е в и ч  с букетом гвоздик.

В а л е н т и н  С е р г е е в и ч. Уже можно?

Ш у р и к. Ну куда ты вылез? Рано еще, рано!

Т а н я. Вот же он, вот! Папа, ты уже прилетел? А я собралась к тебе.

Ш у р и к. Опять все сначала!

Т а н я. Спасибо за гвоздики, это мои любимые.

Ш у р и к. Отдайте, это не вам! Он не папа!

Т а н я. А кто же он?

В а л е н т и н  С е р г е е в и ч. Танечка! Простите меня, если можете, но я — обманщик, трус и негодяй!

Ш у р и к. Это я и хочу вам объяснить, а вы не даете! Выслушайте меня, наконец! Все началось с этого… как его…

Открывается дверь,