— Всегда пожалуйста. Даже не заговаривай с ней о скандале. Веди себя так, словно ничего не произошло. И будь с ней поласковее — ну, как тебе подскажет твой опыт и здравый смысл. Да, еще, — продолжил Алун, пока они вставали из-за стола. — Что ты сделал с Рианнон, пока вы были на Корси, старое ты чудовище? Она ног под собой не чуяла от радости, когда вернулась.

— О нет, — смутился Малькольм, отворачиваясь.

— Честно. Выглядела лет на двадцать моложе. Так что осторожнее, приятель, понял? Я слежу за тобой. Ого!

Последний возглас относился ко времени — Алун взглянул на часы.

— Пока я не ушел: хорошо бы снова послушать старую музыку, — продолжил он. — Давай как-нибудь устроим вечер вдвоем, без этих филистеров и поклонников Орнетта Коулмана[38]вроде Питера. Да, еще хотел сказать, что один тогдашний исполнитель мне особенно нравился, трубач с французским именем, по-моему, Мэтт, Нэт…

— Нэтти Доминик, великий человек. Да, у меня есть несколько его записей. Удивительно, что ты его помнишь.

— Можно послушать пару вещиц до того, как я уйду. По-моему, он выступал в основном с Джорджем Льюисом, так?

— Думаю, больше с Доддсом.

Последними репликами они обменивались, выходя из кухни в гостиную, поэтому Малькольм, естественно, не заметил, как во взгляде Алуна промелькнуло выражение неимоверного облегчения, благодарность высшим силам, непристойная насмешка и так далее. «Плейбокс» молчал, но огонек, показывающий, что проигрыватель включен, светился рубиновым светом. Гарт рассказывал остальным о каком-то случае из своей жизни, но при виде Алуна и Малькольма сразу остановился, из чего стало ясно, что он говорил ради самого разговора и в кои-то веки это понимал. Питер поджал губы, всем своим видом выражая недовольство, правда, непонятно, по какому поводу. Чарли уставился на пустой экран телевизора, словно надеясь, что тот внезапно включится. Перси слегка облокотился на столик с проигрывателем, и было заметно, что он держится наособицу — ни в коем случае не враждебно, просто не принадлежит к этой компании и как будто ждет, что вот-вот объявят его рейс. Никто не пил — прилив бодрости, который привел их сюда, похоже, иссяк.

— Давайте послушаем еще одну пластинку, — предложил Алун. — И, может, выпьем по маленькой на дорожку?

— Вот ты и пей, — сказал Перси. — Или слушай. Или и то и другое. Спасибо за гостеприимство, Малькольм. Надеюсь, теперь можно уйти? Питер, ты вроде на машине…

Гарт поднялся на ноги и бодро выдохнул.

— Я пойду пешком, — сообщил он. — Подышу свежим воздухом…

— Хорошо, значит, остается один Чарли, я его подвезу. Мне все равно туда — нужно забрать Дот.

— Ты имеешь в виду из нашего дома? — спросил Чарли, живо поворачиваясь к Перси. — А откуда ты знаешь, что она там?

— Утром Дороти пошла к Софи на кофе и пару бокалов вина.

— Нет, откуда ты знаешь, что она еще там? Ты звонил Софи?

— Она пошла к Софи на кофе, — повторил Перси чуть громче тем же спокойным голосом, словно констатируя очевидное.

— Но ты же ей не звонил. — Судя по всему, Чарли желал более подробных объяснений.

— Чарли, заткнись, — вмешался Алун.

— Послушайте, чем быстрее мы уйдем, тем скорее ляжем спать, — заметил Перси.

Они ушли очень быстро, все сразу, включая Алуна, хотя уж он-то мог бы воспользоваться выпавшей на его долю возможностью и спокойно прослушать пару пластинок. Однако Алун тоже поспешил к выходу вместе с другими, бормоча, что завтра нужно рано вставать. Малькольм остался один, почти уверенный, что Алун правильно объяснил поведение Гвен. У него слегка кружилась голова, он налил себе еще стакан сильно разбавленного виски и поставил последнюю пластинку, но слушал ее уже не на ногах, а сидя на неудобном маленьком стуле.

Выбор пал на запись, которая когда-то была ранее не издававшимся ремиксом «Губер данс» (с кларнетным соло Нэтти Доминика). Малькольм убавил звук, опасаясь ответных действий, немедленных или позднее, со стороны соседа — любителя регги и по совместительству мясника. Когда композиция подошла к концу, Малькольм решил прослушать еще пару пластинок и заснул. Как ни старался он думать о Рианнон, больше всего ему хотелось, чтобы Гвен пришла домой.

— Я спросила у Анжелиной подруги, что это, — вещала Дороти, — и она сказала, что это блюдо маори — ну, знаете, тех людей, которые первыми приплыли туда на лодках. Очень цивилизованный народ. У них столько разных вещей! Например…

Ее муж, который сидел за дальним концом стола в кухне Софи, посмотрел на часы.

— Дорогая, две минуты, — предупредил он.

— А что случится через две минуты? — спросил Питер. — Я сгораю от любопытства.

Честно говоря, ему было неловко просто сидеть молча. Присутствие Питера, как все понимали без слов, обусловливал заведенный порядок, согласно которому он должен повсюду следовать за женой — на случай если та вдруг решит поехать домой или куда-нибудь еще. Мюриэль сохраняла за собой право брать такси, когда пожелает, но никогда не предупреждала об этом Питера — ей не нравилось чувствовать себя связанной. Сегодня ему повезло: Мюриэль находилась там, куда ушла раньше, хотя пока он ее не видел.

— Увидишь, если не уйдешь, — услужливо ответил Перси.

— Похоже, что не уйду. Завершение разговора с Гвен может занять всю ночь.

— Что? А, вот чем занята Мюриэль!

— А ты как думаешь?

— Никак я не думаю, Питер. У меня были здесь дела, я и сейчас занят, но ненадолго. Да, в отличие от некоторых, мне повезло с женой — такую покладистую еще поискать надо.

Питер не нашелся с ответом. Он много лет сталкивался с Перси, не замечая в нем ничего особенного, и сейчас тоже не разглядел в его лице и позе и намека на иронию. Конечно, Перси — настоящий валлиец, подумал Питер. Пока он неторопливо размышлял над словами Перси, дверь медленно открылась. В кухню вошел Чарли и остановился у порога, обеспечив себе быстрое отступление.

— Я иду спать, — объявил он.

— Хорошо, — сказал Питер.

Остальные промолчали. Софи, которая сидела рядом с Дороти в своем обычном качестве официальной слушательницы, обернулась и, перекрывая поток информации о финансировании медицинской службы в Новой Зеландии, сказала:

— Шан в маленькой комнате.

— Что она там забыла? — поинтересовался Чарли слегка сварливо — он был не в духе уже довольно долго, с тех самых пор как они с приятелями зашли в гости к Малькольму.

— Поднялась туда, чтобы поспать.

— А дома этого нельзя было сделать?