Я замечаю, что Финн пытается говорить равнодушно, но на самом деле боится.

– Он видел тебя в машине с какой-то женщиной. Которая делала тебе минет. Когда я рассказала Пейдж о нашем брачном контракте, она решила, что ты заплатил Калебу за молчание, потому что тебе было что терять. Это мотив. А потом появилось все это. – Я сажусь напротив.

Финн накрывает голову руками и медленно покачивает ею. Когда он поднимает взгляд, мне кажется, я вижу слезы в его глазах. Мне кажется, я слышу, как он шепчет: «Этого не может быть». Он что-то бормочет с безумным взглядом.

– Он продавал травку, – произносит Финн. – Я покупал… У меня был его телефон на случай, если мне захочется покурить. Что в этом такого? Просто немного развлекся. Вот и все. Боже, это же всего-навсего травка! Да, признаю. Мия заметила, как я прячу кое-что в гараже, и обещала помалкивать. Я не просил ее скрывать это от тебя. Она просто сказала, что это ерунда, да, признаю, но и что с того? Я дал ей немного денег… Хотелось сделать ей приятное. Только и всего. Но Пейдж собирается к копам, так что… – Он хлопает рукой по кофейному столику. – Так ведь это Пейдж. Вечно тычет в кого-нибудь пальцем. Ее не воспримут всерьез. Это же просто смешно!

– Значит, когда она пойдет в полицию, а она пойдет, ты скажешь, что купил у него травку на тысячу долларов. Серьезно?

Мне кажется, будто я отделилась от тела и смотрю на происходящее со стороны, настолько все сюрреалистично.

– Ладно, Кора. Ты хочешь знать? Хорошо. Я покупал и кое-что посерьезнее.

– Что, например? Теперь ты еще и наркоман. Ну что ж, меня уже ничем не удивить.

– Нет. Пару раз покупал нечто потяжелее травки. Боже, ты ведешь себя так, словно люди не могут иногда развлечься, как будто это…

– …преступление! – завершаю фразу я, что бы он там ни говорил. – Это оно и есть! Значит, ты один выкурил дряни на тысячу долларов?

– Боже! – Он качает головой и закатывает глаза. – Это не курят.

– А, нашел к чему придраться. Ищешь возможность поправить меня, вместо того чтобы рассказать, какого хрена тебе понадобилось дряни на тысячу долларов…

– Ладно. Просто прекрати! Да, хорошо. Боже! Я кусок дерьма, согласен. Я проводил время с женщиной, а она любила оторваться… Ну, это случалось пару раз! Я…

Финн пытается объяснить, но я просто начинаю смеяться. Поверить не могу, насколько нелепым все становится с каждым новым фактом, который я о нем узнаю.

– Наверное, это та проститутка. Карлотта вроде не из таких, – замечаю я, не понимая, зачем еще продолжаю мусолить эту тему.

Я должна сейчас биться головой об стену и рвать на себе волосы, настолько это вопиюще. Он молчит, но его лицо и без того достаточно красноречиво.

– Ага, ясно. – Мне и правда все ясно, и я ненавижу себя за то, что это причиняет такую боль. – Значит, еще одна женщина. У тебя в буквальном смысле была другая жизнь. Двойная жизнь, о которой я все эти годы не подозревала, – вздыхаю я, признавая поражение.

Я сажусь на диван и тупо смотрю на мягкий белый ковер под ногами.

– Поверь мне! Да, я покупал у Калеба всякую дрянь, как и еще куча людей. Оглянись вокруг. Это же совершенно безобидно. Да, у нас была небольшая размолвка после того, как я ему заплатил, а он не выполнил заказ, когда мне было нужно.

– А, так у тебя было свидание, а ты не смог купить для нее дряни. Пришлось отложить свои вечерние развлечения с наркоманкой. Да как он мог! Ты понимаешь, насколько мне противно даже говорить на эту тему? До чего же ты мерзок.

– Кора, ты должна мне поверить.

– Нет. Вообще-то, ничего я тебе не должна.

– Ладно, я уеду. Да, я заслужил твою ненависть, но не надо так. Ты же знаешь, что я не имею отношения к смерти Калеба. То, о чем ты говоришь, просто безумие.

– Думаешь, «безумие» – подходящее слово? Вспомни, сколько раз ты его произносил. И каждый раз я была права. Я даже не знаю, кто ты на самом деле, так что нет, я не знаю, лжешь ли ты насчет этого, как всю жизнь лгал обо всем, – отвечаю я и ухожу, хотя и не знаю куда. Мне просто хочется, чтобы все закончилось.

– Кора! Стой! Это же просто дурацкое баловство. Это было неверное решение, признаю, но ты же говоришь о… Как тебе вообще пришло в голову, что я мог что-то сделать с Калебом? – почти умоляет Финн.

– Я уже сказала. Удачи в полиции. Надеюсь, ты сумеешь найти приемлемую ложь.

Выхожу из дома, сажусь в машину и уезжаю, потому что не знаю, что еще делать, и не желаю больше слышать от него ни одного слова, никогда.

По пути я звоню Пейдж и говорю, что она может донести на него.

25

Пейдж

Когда Пейдж приносит свою пачку улик в полицейский участок, то не знает, чего ожидать. Она в курсе, что ее считают немного свихнувшейся на этой теме и будет трудно заставить полицейских воспринимать ее всерьез, но доказательств более чем достаточно. Не важно, что о ней думают копы, у нее в руках гора неопровержимых улик.

Полицейский, занимавшийся расследованием, если его можно так назвать, любил напоминать ей то, о чем она и так прекрасно знает: он искал не мотив и убийцу, а пьяного водителя или того, кто писал в телефоне и случайно сбил Калеба. По мнению копов, преступление заключалось не в убийстве, а в том, что водитель скрылся с места аварии, но теперь Пейдж есть что сказать по этому поводу. Поэтому, когда женщина в приемной предложила ей поговорить с любым свободным полицейским, она ответила, что подождет детектива Деннинга. И прождала почти три часа, вместо того чтобы обратиться к кому-то другому.

Пейдж сидела на жестком металлическом стуле, прижимая к груди коробку. Вот так. У нее ведь куча времени. Она готова была ждать вечно, лишь бы к ней прислушались. Когда Деннинг наконец появился, она вскочила на ноги, прежде чем он успел пройти мимо. Женщина в приемной указала на нее и что-то сказала. Детектив обернулся на Пейдж, и ему наверняка хотелось закатить глаза. Он ссутулился и, похоже, пытался выдумать причину, по которой у него нет времени сейчас разговаривать, но Пейдж уже подошла к нему. Женщина из приемной объяснила ему, как долго ждала Пейдж, и он