Когда водитель привозил сюда очередного клиента-уголовника, строгий протокол требовал, чтобы тот оставался в машине, пока не кончится встреча. Единственным дополнительным участником таких или подобных встреч, имевшим доступ в личные апартаменты, была секретарша Криса, чьей обязанностью было не сводить глаз с экрана стоящего на ее столе монитора, показывающего всю эту частную парковочную зону.

Согласно моему плану, Сал проделает какую-нибудь диверсию, отвлекающий маневр и подаст сигнал своему водителю. Тот откроет багажник. Оттуда выскочит Куинн, который сообщит мне код замка. После чего я присоединюсь к нему, и мы начнем приводить мой план в действие.

Зазвонил мой мобильник. Я ответил, и леди на другом конце линии связи сообщила, что думала обо мне всю ночь и теперь желала бы знать, не учусь ли я искусству быть более приличным любовником. После чего рассмеялась.

– Должен признаться, у меня пока что не было времени подзубрить этот предмет.

Кэтлин снова рассмеялась, и я представил себе ее глаза с морщинками в уголках.

– Вот и ладно, – сказала она. – Потому что мне не терпится обучить тебя этому искусству!

– Я все еще пытаюсь прийти в себя после того экзамена, который ты мне устроила прошлой ночью.

– Ну, тогда ты предупрежден, – заметила она.

– О чем?

– О том, что следующий тест будет устным. Оральным.

– Ух ты! Обещаешь?

– М-м-м! – сказала она.

Я мог бы продолжать подобный разговор и подольше, но только одевшись.

Я включил телевизор, нашел новостной канал. Там показывали сюжет о взрыве в отеле по четыре раза в час, так что мне пришлось смотреть его снова и снова. В миллионный раз они вытаскивали на экран картины рядов черных мешков с трупами, выложенными на песке и дожидающимися погрузки в машины, которые отнюдь не торопились уезжать. Искалеченные тела мужчин и женщин, родственники, рыдающие по своим близким, отупевшие от шока дети с окровавленными лицами – все это было типичное дерьмо, которого только и следует ожидать от телевизионщиков из вечерних новостей; для этих типов ужасы и смерти – обычная повседневная жратва.

А когда они с утрированным пафосом до последней капли высосали из этой истории все страхи и ужасы, то переключились на мужа Моники, доктора Бакстера Чайлдерса. Его показали идущим к машине в окружении репортеров, продолжавших выкрикивать свои вопросы.

До последнего времени пресса особого внимания на Бакстера не обращала, он мог передвигаться вполне свободно, но я-то знал, что долго это не продлится. Спекуляции на тему наемных убийц всегда дают новый толчок подобным сюжетам, которые тут же начинают жить собственной жизнью. По этой причине некоторые персонажи, приглашенные на ток-шоу, уже начали докапываться до возможных связей между Бакстером и похитителями. Один недоумок даже пытался намекать на некую связь между именами Моника и Санта-Моника. Вполне возможно, следующей жертвой этих похитителей станет Моника Селеш, знаменитая теннисистка, полагал этот кретин. Ага, конечно, подумал я, а следующей – Санта-Клаус.

Еще более восхитительным для всех новостных репортеров по всей стране стали циркулирующие повсюду слухи о возможном любовном треугольнике, включающем в себя Монику, ее мужа и некоего инструктора по йоге.

Я уже давно понял, что ожидает доктора Чайлдерса, все это было понятно заранее. Абдулла Фатхи и его сынок взяли от Моники все, что им могли дать заплаченные за нее денежки, пока там уже нечем было наслаждаться и любоваться. Потом она либо сама умерла, либо они убили ее, а теперь маленькие люди Виктора подложат копам достаточно липовых улик, чтобы Бакстер получил пожизненное тюремное заключение. В конечном итоге Чайлдерс будет таким образом наказан, а Виктор осуществит свою месть.

Группы репортеров болтались наготове и в Вашингтоне, ожидая начала пресс-конференции специального агента ФБР Кортни Армбристер, в ходе которой та намеревалась раскрыть имена тех, кто представлял интерес для следствия при расследовании обоих дел. Я подозревал, что Кортни откладывала эту свою пресс-конференцию с целью искусственно создать дополнительный интерес к своей персоне, чтобы потом использовать его для успешной карьеры в сфере теле– и радиожурналистики.

К счастью, в этот момент Куинн прислал мне код замка, а это означало, что он уже занял исходное положение. Я спустился по лестнице в вестибюль, пересек улицу и приблизился к двери «Бек билдинг» со стороны парковочной площадки. Дошел до конца первого этажа парковки, огляделся по сторонам, убедился, что никто за мною не наблюдает, и набрал на замке код. Огромные гаражные ворота медленно отворились. Куинн сидел внутри, возле одного из лифтов и ждал меня. Я присоединился к нему, и мы поехали наверх.

Двери лифта едва успели открыться, как секретарша Криса Ангера издала душераздирающий вопль и запрыгнула под свой стол.

– Бедняжка, – сказал Куинн. – Надо бы ее успокоить.

– Ты и раньше такими делами занимался? – спросил я.

Внезапно возникший перед нами телохранитель Криса Ангера оказался из категории «сила есть – ума не надо». Он глянул на Куинна, потом еще раз и произнес только: «Господи, помилуй». Что-то было в этом малом этакое, трудноуловимое. Вблизи он мне кого-то здорово напоминал. Вероятно, парень явился в этот мир, обладая способностями, превышающими возможности обычного смертного, или, по крайней мере, считал себя таковым и вел себя соответственно. В любом случае, это был здоровенный тип, весь из сплошных мышц, мощный и крупный, прямо как пожарный гидрант. Голова у него была начисто обрита, а на лбу, прямо над переносицей, кто-то вырезал два креста – ХХ.

Куинн опустил свою сумку на пол.

– А что это у тебя в сумочке? – спросила эта гора мышц. – Тампоны? – Он вытянул губы и чмокнул, изобразив поцелуй.

Огастес заметил, что у меня левая нога подворачивается.

– Все в порядке, – сказал я.

Он кивнул. Никто пока что не двигался. Гора мышц спокойным и тихим голосом сказал:

– Мисс, вылезайте оттуда и спрячьтесь мне за спину.

Она выскреблась из-под стола и, прикрыв ладонью глаза, бросилась ему за спину. Насколько я успел заметить, у нее была прелестная фигурка, но мне совершенно не понравился тугой, даже какой-то злобно закрученный узел, в который она стянула свои волосы. Она быстро и глубоко дышала – сплошная гипервентиляция легких, – а ее горлышко издавало странные недовольно-раздраженные звуки, пока она пыталась взять себя в руки и успокоиться.

– Ваша резкая реакция на моего партнера свидетельствует о скверной подготовке, – заметил я, стараясь хоть как-то ей помочь.

А она закричала, обращаясь к Огастесу:

– Не прикасайтесь ко мне!

Гора мышц что-то ей прошептал, она подалась назад на несколько шагов и медленно обошла нас и исчезла за дверью лифта. Я мог бы остановить ее, но не стал, зная, что водитель Сала и сам отлично с этим справится.