— Значит, вы знали, что я не послушаюсь?

— Ну, попытка не пытка. Будем перевоспитывать тебе потихоньку. Чувствую, у нас впереди ещё много нестыковок. Ты ведь меня уже не ненавидишь?

— Как раненые? — ещё один из моих любимых коньков — игнорировать вопросы, на которые я не хочу отвечать. Вместо этого участливо интересуюсь у главы рода делами ребят, и ощущаю, с каким напряженным вниманием в меня вглядывается сидящий рядом Грант. Я чувствую на себе его теплые выдохи, даже запах мыла, но упорно не замечаю, моя ранее раненая гордость продолжает его истязать, даже невзирая на то, что он для меня сделал.

— Доктор Кенз над ними колдует. У Пайка сильно повреждена рука, а Саше уже заштопали живот. Жить будут, — отвечая, Эммин тоже поглядывает на меня с пристальным любопытством, но взгляда кузена я не избегаю, в отличие от некоторых. Они оба, и я прекрасно понимаем, что скрывается по умолчанию. Дани, обвив меня за шею, затих у меня на руках, словно пригревшаяся на солнце ящерица. Когда я ощущаю его, частичку Патрика, мне становится немного спокойнее.

— Мы собрались провести церемонию, Вэл. Чествование погибших. Лесли настаивает, что подвиг Патрика необходимо почтить. Ты бы всё равно узнала, поэтому давай договоримся сразу, что ты не будешь присутствовать. Во-первых, шудры будут в обращенном виде, то есть для тебя безмолвны, а во-вторых, лишние эмоциональные всплески тебе ни к чему.

Реагирую на слова Эммина уничтожающим взглядом, давая понять без слов, что он требует от меня невозможного.

— Ты идиот, если думаешь, что она пропустит церемонию! — поднимаясь, замечает ему Грант. Наклонившись ко мне, он легонько касается моей щеки. — Тебе тоже здравствуй, Валери. Это было очень приветливо с твоей стороны, — говорит с укором в голосе, направившись к выходу.

— Что нам делать с паритами? — словно не замечая ничего этого, как ни в чём ни бывало интересуюсь у Эммина.

— Ты рискуешь. Взбешенная поступком Джейка, Кора желает возмездия.

— Мне нужно поговорить с ними, их пора урезонить, попробовать до чего-то достучаться. Ты выделишь мне делегатов?

— Хочешь сказать смертников? — недовольно скривившись, Эммин многозначительно поднял брови. — Это к Гранту. Он ведёт за собой, не я. Меня выдвинули главой за мою уравновешенность, но истинным лидером остаётся Грант. Если тебе нужны бойцы, а они тебе нужны, потому что соваться одной к паритам — это самоубийство, тем более что тебе нужно думать теперь не только о себе, поговори с Грантом.

— Да ведь он же слушать меня не станет!

— Это зависит от того, как ты с ним построишь разговор. Если так, как только что тогда, конечно.

— Когда состоится церемония?

— Завтра. Я провожу Дани к остальным, а ты ещё сможешь догнать Гранта. Я бы многое хотел тебе ещё сказать Вэл, но беда в том, что ты до сих пор ещё обижена на меня и мои слова просто не воспримешь.

— Я приду к тебе завтра Дани, — шепчу, обнимая на прощание малыша. Знаю, что Дани не смог бы мне ответить и в ином состоянии, но я очень надеюсь, что когда-нибудь он заговорит снова. Все свои чувства я теперь оборачиваю на него, свою любовь и нежность, мне трудно расставаться с ним, но у меня есть ещё одно важное и неотложное дело.

Догоняю Гранта почти на выходе из пещер. Он по-деловому о чём-то переговаривается с шудрами, приставленными ко мне охраной. И теперь уже он нарочно не замечает меня, хотя я знаю, что Грант прекрасно видит моё ожидание.

— Грант, я могу с тобой поговорить? — не выдерживаю, встречаясь с сердитым карим взглядом уязвленного самолюбия.

— Дай подумать. На сегодня у меня всё расписано, на завтра тоже, поговори с моим секретарём, пусть запишет тебя на пятницу!

— Я собиралась выяснить отношения с паритами, — не обращая внимания на его сарказм, продолжаю я. — Бояться, прятаться и таскать за собой хоровод присматривающих — это для меня неприемлемо. Можешь назначить им сходку или как там у вас это называется?

— А больше ты ничего не придумала? — стремительными шагами подходит ближе, властно приподнимая меня за подбородок. — Мало было тебе с ними встреч в Мелвуде? Я сам разберусь с ними!

— Знаю я, как ты умеешь разбираться! Наговоришь кучу оскорблений, играя бицепсами, а затем подерешься, демонстрируя всем свою способность! А я хочу, чтобы они уяснили зерно истины!

Усмешка, появившаяся у него на лице почти жалостливая:

— Маленькая моя, совсем с головой не дружишь? Какое на хрен зерно истины, Вэл?! Лапочка, у нас с паритами истины разные. Ладно, хочешь поиграть в Махатму Ганди? Хорошо, я пойду с тобой и позову ребят. Сегодня? — он опять, собственнически гладит меня по щеке, и его взгляд тут же меняется, подергиваясь вожделенным томлением. — Валери, я скучаю, — добавляет он так тихо, что я делаю вид, будто не расслышала.

— Так ты сообщишь мне, когда именно сегодня это произойдет?

— Мы за тобой заедем. Возвращайся домой. Ты теперь будешь верить моим словам выборочно, да?

Оставляю его вопрос без ответа, сдержанно улыбаюсь и выхожу. Грант ведет себя так, будто мы расставшаяся по недоразумению парочка. Он либо не понимает причин, либо не придает этому никакого значения. А я слишком измучилась, чтобы растолковывать своё состояние ещё и ему.

Дома, ещё несколько часов отбиваюсь от отца, который причитает, чуть ли не рвя на себе волосы, что мне не нужно присутствовать на церемонии и уж тем более не стоит отправляться к паритам. У нас чуть не дошло до «только через мой труп!», но этому помешал приезд Гранта с его многочисленной свитой на четырех внедорожниках. Отец так и встретил его, загораживая от меня дверь.

— Тебе нечего бояться, Дарен, я присмотрю за твоей дочуркой. Со мной больше двух десятков шудр. Мы предоставим Валери шанс поиграть в благородство, а потом добьём их по-своему.

— Никаких трупов и крови, Грант! — бросаюсь на него дикой кошкой, но это меня уже мой папа так раздраконил. Пусть понимают, что спорить со мной опасно. — Ты же видел, к чему приводит ожесточенное противостояние! У них тоже есть такие же дети! Эти дурацкие глупые войны должны прекратиться, чтобы у нас не случился второй Мелвуд! Я не хочу насилия! Мы не изверги!

— Ч-ч-ч, кричать будешь на Кору, не на меня, — приставив палец к моему рту, Грант недовольно качает головой, при этом смотрит не в глаза, а именно на губы с какой-то пугающей зачарованностью. — Я разве упоминал о кровопролитии? Я лишь хочу продемонстрировать паритам мощь нашей силы, чтобы они здраво оценивали риск. Ты держишь меня за циничного тупицу? Или нет, я знаю, тебе нравится навешивать на меня негативные ярлыки, это помогает тебе держать себя в тонусе!

Закатываю глаза, забираюсь на заднее сиденье машины и оказываюсь зажатой между Тревором и Грантом. Слева от Тревора сидит ещё Тео, поэтому получилось достаточно тесновато. Через время Тревор мечтательно замечает, склонившись к моим волосам:

— Ты так вкусно пахнешь. Чем-то сладким. Как десерт.