от телефона убрала и кивнула в знак того, что все поняла и вмешиваться не будет.

Карпатский нажал на кнопку вызова лифта, но дожидаться его не стал: торопливо поднялся по лестнице и повернул в нужный коридор.

Зайцева появилась там примерно в то же время: вышла из-за поворота с рюкзаком на плечах и намерением спуститься по второй лестнице, но испуганно ойкнула, заметив полицейского. Ему даже показалась, что она дернулась, словно собиралась побежать, но вместо этого замерла на месте.

– Как хорошо, что я вас застал, – доброжелательно улыбнулся Карпатский. – Не могли бы вы вернуться в номер, я хочу задать вам еще несколько вопросов.

– Простите, но мне нужно идти. Такси должно подъехать, у меня скоро поезд.

– Я не отниму у вас много времени, а такси ваше все равно пока не приехало – я ни одного у гостиницы не видел.

Зайцева немного помедлила, словно что-то для себя решая, и все-таки вернулась в номер. Другого варианта у нее и не было: с тяжелым рюкзаком за плечами она не смогла бы от него убежать.

– Что еще вы хотите знать? – несколько раздраженно поинтересовалась она, скидывая рюкзак у двери и проходя вглубь комнаты.

– Почему вы соврали в ответ на вопрос, бывали ли вы тут раньше? – без лишних предисловий спросил Карпатский, вставая так, чтобы перекрыть собой доступ к двери.

– Я не врала, – возмутилась Зайцева, скрестив руки на груди. Очень убедительно возмутилась. – Я никогда не была здесь.

– А как же две тысячи четвертый год? Клим Андреев, ваша институтская любовь, пригласил вас провести выходные на этом озере в компании пары приятелей.

– Я не поехала с ними! – так же уверенно и убедительно ответила она. – Я сказала это тогда и повторю сейчас: глупо оставаться в глуши с тремя подвыпившими парнями. Доверяла я только Климу, а его друзей плохо знала.

– Водитель автобуса запомнил, что на ближайшей к озеру остановке сошли четверо студентов: три парня и девушка.

– И что? Если вы знаете это, то, наверное, выяснили и остальное. Я сказала еще тогда: да, я не сразу сориентировалась. Мне было девятнадцать! А о том, что его друзья едут с нами, я узнала перед отправкой. Сначала сомневалась, боялась обидеть Клима, боялась выглядеть глупо. Я доехала с ними до озера, место показалось не таким уж глухим. Но потом мы долго шли, а когда вышли к воде, друг Клима заявил, что надо идти дальше – глубже в лес. Мол, тут неинтересно, людно будет.

– То есть все-таки вы были здесь? Так почему не сказали об этом?

– Не думала, что это считается, я ведь не осталась. Я дошла с ребятами до другой стороны озера, а потом меня вдруг осенило: что я делаю? Ведь что случись, скажут, мол, сама виновата, и будут правы! Голову на плечах иметь ведь надо. И я пошла назад.

– Вот так вас вдруг осенило, вы повернули и одна пошли назад? – прищурился Карпатский, внимательно следя за ее реакцией.

Интуиция звонила в звоночек, но пока очень тихо. Женщина говорила довольно убедительно и никак не противоречила собственным показаниям семнадцатилетней давности. Это сбивало с толку. Что-то определенно было не так, но что именно?

«Может, она тоже ни хрена не помнит, как Диана? – пронеслось в голове. – Или у нее искаженные воспоминания?»

– Да, повернула и пошла! – прозвучало снова раздраженно. И тут же эмоция на лице собеседницы сменилась. Ей как будто стало немного неловко. – Там была птица. Ворона, кажется. Она каркнула, сидя на каком-то камне, и в этом звуке словно предостережение прозвучало. И то чувство… Ну, о котором я вам говорила днем, тогда возникло в первый раз. И я решила: к черту! Даже если Клим больше никогда со мной не заговорит, я туда не пойду. Я попросила его вернуться со мной, сослалась на плохое самочувствие, но он отказался. Сначала пытался уговорить, потом заявил, что я могу идти куда хочу, а он приехал отдыхать. На том и расстались. Вот и вся история. Я вернулась к остановке, дождалась автобуса и поехала обратно в Москву.

– Но ваши соседки по комнате в общежитии не смогли подтвердить, что вы вернулись.

– Потому что одна еще даже не доехала до общаги, с каникул не вернулась, а вторая тоже куда-то умотала. Пятница же была. Она только в субботу днем вернулась.

И снова все верно, все в соответствии с давними показаниями. Трудно так точно помнить ложь. Так обычно помнят или правду, или то, что считают правдой.

– Уже уезжаете? – Карпатский кивнул на лежащий на полу рюкзак, меняя тему.

– Ну да, я же говорю: у меня поезд скоро.

– А как же подруга? Еще днем вы вроде планировали остаться, чтобы еще раз с ней встретиться.

– Она написала, что у нее не получится, и я решила больше не сидеть здесь.

– Написала? Можете показать сообщение?

– Она позвонила, я хотела сказать.

– Правда? А во сколько?

– Пару часов назад.

– Покажете историю вызовов?

– А я должна?

– Ну, так-то у меня нет ордера, конечно, но если вы откажетесь, мне придется вас задержать до выяснения обстоятельств, запросить данные в компании сотового оператора… В общем, на поезд вы точно не успеете.

– Задержать? – удивилась Зайцева. – Да на каком основании? Из-за того, что я решила все-таки уехать сегодня? Так это не запрещено законом! А к вашей пропавшей девочке я отношения не имею.

– Разве? – Карпатский решил, что сейчас как раз тот случай, когда на собеседника нужно как следует надавить. Он шагнул к женщине, заставив ее отступить к окну. – А мне кажется, что все-таки имеете. Потому что вы лжете про две тысячи четвертый. Вы поехали со своим парнем и его друзьями и остались той ночью с ними в одной палатке. Но потом что-то случилось – и вы все ее покинули, но так в нее и не вернулись. Двое погибли, третий пропал без вести, предварительно поранившись: в лесу нашли шарф в его крови. Это был женский шарф. Ваш шарф!

Он наступал на нее с каждым новым утверждением, неотрывно глядя в глаза, а она продолжала пятиться, демонстрируя смесь страха и возмущения.

– Да почему мой? Мало ли чей это был шарф! Мало ли кого они там встретили?!

– Это был ваш шарф, а это значит, что Клим был с вами, когда получил ранение. Или, может, был убит? Что там случилось, Мария? Где его тело? Вы нашли девочку Диану до или после того? Вы ведь ее нашли! Она сказала про вас мужчине, который в итоге вывел ее из леса. Это было до или после того, как вы нашли лесной домик? Или вы нашли Диану в том домике?

Слова про лесной домик вырвались как-то сами собой, и Карпатский даже испугался: сейчас Зайцева поймет, что он блефует. Но та вдруг побледнела так, словно собиралась грохнуться в обморок. Не упала, кажется, только потому, что за ее спиной оказался подоконник и она села на него, обретя точку опоры.

– Так что случилось с вами в том домике? – продолжил давить Карпатский. – Почему Диана в итоге оказалась одна? Почему вы разошлись?

– Потому что мы не могли выйти вместе! – прокричала Зайцева ему в лицо.

И заплакала. Как-то сразу сильно, отчаянно, навзрыд, как будто внутри нее что-то лопнуло.

– Это проклятое место, – простонала она сквозь слезы. – Мы не могли оттуда выйти…

И закрыла лицо руками.

* * *

Медвежье озеро

Сентябрь 2004 года

Она пришла в себя лишь какое-то время спустя и осознала, что ломится через лес, не разбирая дороги, крепко сжимая руку девочки и рыдая, а в ушах по-прежнему слышится каркающий смех старухи. Только теперь он звучит чуть глуше, то и дело совсем стихая, но потом возвращаясь.

Маша остановилась, переводя дыхание и оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, где они. Девочка рядом тоже тяжело дышала и испуганно хлопала большими карими глазами. Она наверняка