– Всё это было глупо. Бездарно глупо. Но… Нервы…

Анжелика наглоталась таблеток в отместку за измену одного парня, с которым тогда дружила. Он был её первым. Её тонкой творческой натуре он казался чем-то небесным… А тут какая-то Маринка – дочь директора кладбища. И тот с ней. В кладбищенском домике. Маринка сама Анжелике об этом и сообщила. А он стоял и виновато улыбался. И всё небесное измазалось в житейском дерьме.

Врачи «Скорой» пытались её откачать. Делали всё возможное. Но не довезли.

– Ах, Анжелочка!..

Подлетел красавчик. Скоро собрание. Народ подтягивается.

– А ты с дедом своим не виделся ещё, Юрий Иваныч? – спросил красавчик. – Он ждал тебя…

– Боюсь я с ним встречаться. Ругается он, как я помню, смачно слишком…

Появился дед Гаврила – фронтовик, ветеран Великой Отечественной, лысый как колено у толстой бабы. И усмехается.

– А-а, едрать через коромысло, Юрчик-огурчик, тоже преставился? Что же ты, мать твою, народ-то русский дурачил, а? И как тебе, паскуде, не стыдно?! Вот наше поколение войну выиграло. Сражались за Родину. А вы, пердуны толстожопые, грабить её стали? И с кем ты тут встречаешься? Одни сопливые. Ни одного толкового мужика. Да стервы сплошные. На земле тебе их мало было? Гниды! Вот мне, ветерану, есть что вспомнить! Мы эшелоны под откос пускали! Фашиста крошили. Да, гибли. Но в честном бою. Говнюк ты, Юрчик! А не внук! Был с детства говнючонком – им и остался!

Юрий Иванович изо всех сил принялся карабкаться подальше от деда Гаврилы, боясь, что тот со своими нотациями отправится за ним по следу. Но дед, плюнув себе под ноги и погрозив непутёвому внуку кулаком, растворился в пространстве.

* * *

Юрий Иванович устал. Навещать знакомых поднадоело. А собрание, обещанное красавчиком, ещё не начиналось. Он видел, как где-то внизу копошатся люди, мчатся машины и поезда, по морю идут корабли, в небе летят облака, на одном из которых он расположился, и никому нет уже до него никакого дела.

– Привет, Юра!

Это была Машенька, его младшая двоюродная сестричка. Умерла в двадцать два года. Вспомнилась – и вот она.

– Привет…

– Что же ты ко мне-то не ходишь, братик? Совесть, что ли, мучает? Я так надеялась, что нам с тобой удастся встретиться и поговорить…

Юрий Иванович нахмурился и даже не глядел в сторону Машеньки.

– Только сейчас о тебе вспомнил. И ты тут как тут.

– А ты ничего не хочешь мне сказать? – Машенька приблизилась к нему, прижалась белокурой головкой, о которую последний любовник во время ежедневных пьянок частенько разбивал пустые бутылки, подозревая в изменах и нелюбви, из-за чего она однажды с сотрясением мозга и многочисленными гематомами на теле угодила в районную больницу, да там и скончалась от травм, несовместимых с жизнью.

– Прости меня. Да, я всё знал про тебя. Но не успел помочь…

– Знал… Ты несколько раз встречался со мной на улице. А узнав, что это я, как заяц перебегал на другую сторону. Вот так-то, братец Юрик…

– Перебегал… Мне тогда казалось, что мы вряд ли сможем с тобой начать разговор. Ты ведь постоянно была пьяна. Или с похмелья…

– А ведь в мой последний день ты тоже видел меня. Я была трезвая. Вышла из дома за водкой. Кричала тебе. Махала руками. Звала. Просила остановиться. А ты убежал от меня…

Юрий Иванович весь как-то съежился. Он вспомнил этот день. И что-то вроде угрызений совести посетило его в этот миг.

– Да, я струсил. Честно. Мне тогда показалось, что наша встреча будет лишней. Да и спешил я куда-то. Не помню куда…

– К любовнице своей, Зоечке, ты спешил, к моей подруге. У тебя жена как раз на дачу с детьми уехала… И как раз в тот момент, когда ты с Зоечкой у неё в квартирке забавлялся, меня Павлик по башке и саданул.

Юрий Иванович живо представил себе Зоечку, которая, слава всевышнему, была ещё жива, и ему вдруг стало стыдно, потому что он подумал, что Машенька могла ему сейчас рассказать, что они там с Зоечкой в тот день вытворяли.

– Не буду. Не буду. – Машенька хохотала, словно читая его мысли. – Но развратником ты был порядочным. И я это знаю. Ты однажды спьяну даже ко мне приставал.

– Ну хватит! – Юрий Иванович неожиданно разозлился. – Может быть, ты мне сейчас расскажешь, сколько у меня было баб? И как у меня с ними было? И где?

– Могу и рассказать. Но эти воспоминания только тебя окончательно расстроят. А я не хочу тебя расстраивать. Ведь ты год назад такие прекрасные цветы принёс ко мне на могилу. Это было на Пасху. Помнишь? За эти цветы я тебя прощаю, Юрик. И больше не буду тебя мучить. Тебе и так достанется скоро…

– А ты откуда знаешь? – Юрий Иванович подскочил на облаке так, что из него даже выпало несколько капель дождя и полетело на землю.

– Знаю. Всех, кто дурачит свой народ, обманывает намеренно и получает от этого выгоду, ждёт наказание. Дурак ты, Юрик… Ты бы хоть раз в жизни там, на земле, взял в руки Библию. И почитал… Тогда бы не задавал мне таких глупых вопросов…

Машенька исчезла, оставив Юрия Ивановича одного в горьких раздумьях. Он признался себе, что не читал Библии, не знал наизусть ни одной молитвы, хотя когда-то сочинял стихи и песни и памятью обладал недюжинной.

* * *

Подтянулся красавчик. Присел рядом. Очищал ножичком липовую палочку, мастерил свистульку.

– Не надо грустить, Юрий Иванович. Вы же не перед расстрелом – чего переживать. Устроится всё как-то. Определится ваша участь.

– Чего прилетел? Утешать меня? Или опять кого-нибудь пришлёшь, чтобы настроение мне испортить?

– Избавьте меня от ваших подозрений, Юрий Иванович. Никого я к вам не посылал. Я только проверяю, всё ли в порядке. А может, кто-то на Луну или Юпитер решил отправиться? А туда рано до решения. И не вешайте на меня всех ваших собак, дружище. Я же не виноват, что у вас плохое настроение. Видимо, это у вас что-то с совестью…

Красавчик домастерил свистульку. И посвистел в неё. Раздался тоненький и приятный звук.

– Надо же! – удивился красавчик. – Такая простая штуковина и так чу́дно звучит. Придумал же Господь радость! А сколько ещё всякого на свете… Я не перестаю удивляться! Ну ладно, нам пора. Поехали, коллега. Там уже все почти собрались.

* * *

На огромной поляне посреди дремучего леса, похоже, там, где шмякнулся в своё время на землю Тунгусский метеорит, подальше от людей, собрали тех, кто когда-нибудь участвовал в организации выборов в России. Отошедшие к Богу стояли кучками по регионам. Юрий Иванович очутился среди москвичей. Лично пожал руку Юрию Михайловичу. Так было приятно встретиться здесь с непосредственным своим руководителем и опытнейшим мэром. И даже непонятно, как этот, видимо, бессмертный политик здесь оказался, но спрашивать его Юрий Иванович не осмелился. А может, он вообще сюда на минутку!