В мою группу входили Иосиф Джонсон – бывший преподаватель Уильямского колледжа, ставший впоследствии президентом общества Карнеги, занимавшегося проблемами международного мира; полковник Чарльз Хартвел (Тик) Бонестил – очень талантливый кадровый офицер (бывший затем командиром одной из частей, действовавших в Южной Корее), ставший ассистентом помощника госсекретаря; Жак Рейнштайн – способный экономист, занимавшийся проблемами экономики оккупированной Германии; Уэр Адаме – бывший сотрудник международного управления с большим опытом работы, служивший в Вашингтоне, и Карлетон Севидж – бывший помощник Корделла Халла, хорошо разбиравшийся в общественном мнении и настроениях членов конгресса.

Вполне осознавая ответственность, лежавшую на нас, мы анализировали проблемы Европы и возможности нашей страны по оказанию ей помощи. В этом нас поддерживали и давали советы многие организации. Мы не считали себя единственными представителями официального Вашингтона, которые должны были заниматься этими вопросами. Кроме всего прочего, нам предоставлялся доступ к работам, проводимым экономистами департамента. (Уилл Клейтон, бывший тогда помощником госсекретаря по экономическим проблемам, находился до середины мая в Европе, поэтому меморандумы, присылаемые им по вопросам восстановления европейской экономики, доходили до нас с опозданием, тем не менее его точка зрения была нам известна.)

Определения и оценки, прозвучавшие в выступлении Ачесона 8 мая на заседании окружного совета в Кливленде (Миссисипи), нам очень помогли в нашей работе. Мы ознакомились с анализом, проведенным военно-морским координационным комитетом за несколько недель до этого, в котором рассматривалось экономическое положение различных европейских стран. Вместе с тем мы воспользовались личными консультациями со знающими людьми как в самом департаменте, так и в других правительственных учреждениях. В результате нам удалось собрать воедино все более или менее важные сведения, касавшиеся интересующей нас проблемы, в том числе и существовавшие мнения в правительственных сферах.

Когда я писал эти строки, я не имел под рукой никаких записей о дискуссиях и консультациях, предшествовавших представлению госсекретарю наших предложений. Но у меня остался текст лекции, которую я прочитал в военном колледже по вопросам восстановления европейской экономики 6 мая, то есть на следующий день после официального оформления моей группы. Поскольку картина, нарисованная мной в этой лекции, несколько отличалась от официальных представлений того периода времени, приведу некоторые примеры.

Свое изложение я начал с анализа причин, почему русские не посчитали необходимым прийти к какому-нибудь соглашению с нами на недавнем заседании комитета министров иностранных дел. Они, как мне представлялось, исходили из двух соображений: во-первых, были уверены, что у нас самих скоро начнется экономический кризис, в результате которого мы потеряем не только свой вес в международных делах, но и интерес к ним; во-вторых, предполагали, что мы одни будем не в состоянии остановить экономический спад, происходящий в Западной Европе, который скоро сыграет там на руку коммунистическим элементам в политическом плане.

Следующей причиной была их мысль, что мы, американцы, скорее всего, не сможем как нация сохранить свое лидирующее положение в мире, что у нас не хватит политической воли, материальных ресурсов и национальной самодисциплины, чтобы принести в Западную Европу материальную стабильность, уверенность и надежду на лучшее будущее – в особенности в странах, сильно пострадавших от войны. Русские считают, что экономические проблемы в этих странах не могут быть решены без помощи и ресурсов тех регионов Восточной и Центральной Европы, которые находятся сейчас под их контролем. Они полагают, что необходимо и далее не пускать в ход эти ресурсы, дожидаясь, пока настанет время, когда они смогут назвать политическую цену за их использование.

…Говоря другими словами, они считают, что Европа уже принадлежит им, хотя та об этом ничего не знает, как не знает и о том, что над гордыми народами континента наброшена невидимая сеть экономической зависимости и что им остается только терпеливо ждать начала экономического кризиса в Америке, когда эта сеть станет затягиваться и западная часть Европы окажется в полумраке, в котором уже пребывает ее восточная часть.

Затем я перешел к обстановке, сложившейся в Италии, Франции, Австрии и Германии.

В Италии началось (правда, очень медленное) восстановление экономики в ряде областей народного хозяйства. Там не хватает уверенности и свободного капитала. Страна нуждается в долгосрочных иностранных займах и наведении порядка в финансовой и социальной дисциплине.

Коммунистическая партия там насчитывает более 2 миллионов членов и имеет 19 процентов мест в парламенте. Она контролирует ключевые позиции в рабочем движении. Располагая столь сильными позициями, она в состоянии серьезно противодействовать любым мерам, направленным на установление некоммунистического будущего страны.

Обстановка во Франции несколько иная и в ряде аспектов выглядит лучше.

Из всех стран, с которыми мы имеем отношения, только во Франции имеется четырехлетний план общего экономического развития, известный как план Монэ. По нему предусматривается, что страна к концу 1950 года будет вообще в состоянии обходиться без любой помощи извне.

Финансовая сторона плана, поскольку средства поступают из внешних источников, никаких непреодолимых трудностей не имеет. Стране необходимо порядка 1,5 миллиарда долларов, третью часть которых она уже получила. Однако для успешного завершения плана необходимо увеличение импорта из других европейских стран и, прежде всего, из Италии и Германии, но это станет возможным, когда и там начнется подъем экономики. Поэтому начавшийся прогресс, связанный с осуществлением плана Монэ, не слишком-то обнадеживает. Многое зависит также и от политической поддержки. Так что если все ведущие политические силы Франции будут настроены на успех плана, то серьезных трудностей она не встретит.

Что касается коммунистической партии, имея 28,5 процента голосов избирателей и контролируя рабочее движение в стране, французские коммунисты, как в парламенте, так и вне его, смогут, по-видимому, оказать решающее воздействие на выполнение плана Монэ.

Вместе с тем я подчеркнул, что французские коммунисты должны вести себя весьма осмотрительно в связи с проблемой восстановления экономики. Дело в том, что они не могут открыто встать ей в оппозицию. И в этом заключается их слабость.

Какая же мораль вытекает из всего этого для нас? Думаю, что дело обстоит в принципе так же, как и с Италией. Любая помощь, оказанная нами Францией, прямая или косвенная, должна в определенной степени привязать к нам правительство да и трудящихся, находящихся на распутье.

Перейдя к вопросу об Австрии, я указал, что мы ждали целых два года в надежде достичь определенного соглашения с русскими, прежде чем заняться непосредственно проблемой восстановления ее экономики. Однако это ожидание ничего не дало ни нам, ни австрийцам. Конечно, можно было все же начать вести переговоры и хоть чего-то достичь ими: в международной жизни все возможно.