Я вышла из спальни и передала ее Джейми, который стоял с покрасневшим лицом, подбоченившись и уставившись на входную дверь.

– Мне нужно поспать, – сказала я, передавая ему Мэгги прежде, чем он начал протестовать.

Вернувшись в спальню, я заперла дверь, взяла третий и последний вайн-кулер из стенного шкафа и выпила его теплым.

На следующую ночь, за день до возвращения Мэгги и Джейми к Уэстонам, Джейми снова позвонили из пожарного депо. Мэгги уже спала, слава богу, и к тому времени, как Джейми вернулся, я была в постели. Он постучал в дверь.

– Мы можем поговорить несколько минут? – спросил он.

Я еще не спала.

– Угу.

Я села, прислонясь к изголовью, закутавшись в простыню, поскольку была совершенно голая.

Гнев Джейми на Маркуса за день прошел, и он не собирался вываливать на меня свое плохое настроение. Он присел на край кровати. Свет из коридора падал ему на щеку и отражался в глазах. Когда-то я так любила эти большие карие глаза! Мне бы хотелось полюбить их – его – снова. И мою дочь, которая заслуживала гораздо больше, чем я могла дать ей.

– Я замечательно провел эту неделю вместе с тобой и Мэгги.

Я кивнула, стараясь не подать вида, как сильно мне хочется, чтобы они поскорее уехали. Я мечтала о возвращении своей прежней жизни со сном и выпивкой.

– По крайней мере, Мэгги больше не кричит, когда ты оставляешь ее со мной.

Джейми не улыбнулся.

– Ты очень продвинулась вперед в отношениях с ней. Я понимаю, ты еще не стала прежней, но хочу, чтобы ты знала, – я ценю, что всю эту неделю ты старалась быть ей мамой.

Мне на глаза навернулись слезы.

Он подошел ближе, взял мою руку своими большими ладонями.

– Что такое? – спросил он. – Откуда эти слезы?

– Как бы я хотела что-нибудь чувствовать к ней. – Я вздохнула. – И к тебе. Как нормальная мать и нормальная женщина.

К моему удивлению, он наклонился и поцеловал меня.

– Ты станешь такой, – сказал он, проведя рукой по моей щеке.

Потом поцеловал меня снова. Его губы были так знакомы, они претендовали на то, чтобы пробудить во мне прежние чувства. Я сама хотела этого, но теперь это казалось недостижимым.

Его пальцы проникли под простыню и дотронулись до моей груди. Рука поползла ниже, я не сопротивлялась. Он нашарил презерватив на ночном столике, сорвал с него обертку и надел. Я симулировала желание – хотела дать ему эту радость, но сама ничего при этом не чувствовала. В первый раз я симулировала оргазм.

Он кончил и отстранился от меня.

– Черт! – сказал он. – Надо же. У меня такое в первый раз.

– Что в первый раз? – спросила я, испугавшись, что плохо притворялась.

– Он порвался. – Я поняла, что он говорит о презервативе. – Старый, должно быть. – Он лег рядом и положил руку мне на живот. – Когда у тебя были месячные?

Я постаралась вспомнить, когда это было, и оказалось, что больше месяца назад. Причем гораздо больше. Я вспомнила, как на прошлой неделе меня вдруг затошнило и стала кружиться голова. Тогда я приписала это последствиям постоянного пьянства. Внезапно сердце сначала подпрыгнуло, а потом нырнуло куда-то вниз. Мне захотелось выскочить из постели, кинуться на кухню к календарю и сосчитать дни, в смутной надежде, что я все-таки ошиблась. Но я не пошевелилась, стараясь не выдать волнения.

– Точно не помню, – с трудом выдавила я.

– Да уж, это последнее, что тебе сейчас нужно, – пробормотал он. – Еще одна беременность.

Возможно, это было последнее, что мне нужно, но я точно знала, что это случилось.

Кока-кола и арахис – это была моя любимая еда, но сегодня утром она мне не принесла радости. Я сидел на настиле своей башни и смотрел, как волны накатывались на берег. Прилив был высоким и бурным, он обдавал брызгами мое лицо и уилмингтонскую газету, лежавшую у меня на коленях. Я помахал кучке бродяг, примостившихся на берегу. Постарался вообразить, что это самый обычный день, и мне удавалось это до тех пор, пока я не раскрыл газету.

«Может ли герой быть злодеем?» – бросился мне в глаза заголовок.

Последние несколько дней уже повсюду стали циркулировать слухи. Прошлым вечером полицейские даже дали пресс-конференцию, чтобы развеять некоторые из них. Это сработало лишь в отрицательную сторону. Слишком много возникало вопросов, и слишком мало имелось ответов на них.

Приехали даже корреспонденты Си-эн-эн, почуяв сенсацию – возможность разоблачить популярное утреннее телешоу, которое смотрит вся страна. Внезапно пожар в маленьком городке стал новостью общенационального масштаба.

– Это правда, что несколько свидетелей незадолго до поджога видели Энди Локвуда около церкви? – спросил репортер.

«Как они могли пронюхать?» – пронеслось у меня в голове.

– Как я уже говорил, – повторил начальник полиции в третий или четвертый раз, – следствие продолжается, люди дают показания, идет сбор доказательств.

– Вы можете назвать его подозреваемым? – спросил кто-то.

– Все, кто имеет отношение к поджогу, могут быть названы подозреваемыми, – сказал начальник полиции.

– Мы слышали сообщения о вспыльчивом характере Энди Локвуда, – проговорил репортер. – Вы можете подтвердить, что раньше у него не бывало спонтанных поступков?

– Я вряд ли могу это сделать, – сказал начальник полиции.

Я вспомнил случай, когда Лорел ненадолго уехала из города. Из школы позвонили мне, поскольку я был вторым запасным контактом. Первым была Сара, но они не смогли связаться с ней. Энди временно отстранили от занятий. Он толкнул девочку, которая назвала его бестолочью. Имелись и другие случаи, хотя не так много. Энди был непредсказуемым – в одну минуту тихим и милым, а в следующую – бешеным. Я видел, как он дубасил Кита на локине. Вспыльчивый, импульсивный мальчишка, который ничего не обдумывал заранее.

Не имело значения, что на пресс-конференции в адрес Энди не было сказано ничего обвинительного. Зерно недоверия породили сами вопросы, а не ответы.

– Привет, дядя Маркус.

Мэгги шла по песку по направлению к моему дому. Я перевернул газету заголовком вниз, надеясь, что она еще не видела ее.

– Привет, Мэгс, – сказал я.

– Я сначала зашла к тебе в дом и постучала, но потом, когда ты не ответил, сообразила, где тебя надо искать.

Она по ступенькам забралась наверх.

– Ты что, совсем прекратила ходить в школу? – усмехнулся я.

– Мне надо было увидеть тебя. – Она встала напротив, длинные пряди ее волос развевались по ветру. – Ты должен сказать мне, что происходит. – Она вытащила из кармана брюк эластичную ленту и стянула ею волосы сзади. – Эта проклятая пресс-конференция прошлым вечером… что за бред! Я просто не понимаю, что происходит!