– Нет, мама, – проговорила Мэгги. – На нем же была…

Я выразительно взглянула на нее, и она поняла.

– Ох, я совсем забыла, – сказала она. – Мне казалось, что он был в другой рубашке, но на самом деле, он днем был в одной рубашке, а вечером переоделся. Правда, мама?

Я кивнула, боясь, что она наговорит слишком много. Я подала рубашку сержанту, который положил ее в бумажный пакет. Потом я полезла за его брюками. Слава богу, у него имелось несколько пар брюк желтовато-коричневого цвета. Мои руки пропустили брюки, которые были надеты на нем в ночь пожара, и подали пару цвета хаки Мэгги, которая протянула ее сержанту Вуду.

Флип поднял голову от корзины с открытками, которые он бегло просматривал.

– Не забудьте обувь и носки, – сказал он.

– Я не помню, какие носки он надевал, – сказала я.

Я наклонилась, чтобы взять обувь, но Мэгги опередила меня, вытащив совсем другую пару теннисных туфель, не те новые, в которых он был в ту ночь. Отводя от меня взгляд, она отдала их сержанту, который положил каждую туфлю в отдельный бумажный пакет. Теперь мы действовали сообща, Мэгги и я. Я сжалась от страха, осознав, что втянула ее в подмену вещественных доказательств.

– Благодарим вас за помощь следствию, – сказал сержант Вуд, положив последний бумажный пакет в свою брезентовую сумку.

– Спасибо, Лорел. – Флип в последний раз окинул взглядом комнату, потом повесил сумку на плечо.

Мэгги и я, не глядя друг на друга, прислушивались к шагам спускающихся по лестнице полицейских. Хлопнула входная дверь, потом раздался шум отъезжающей машины.

Я положила руку ей на плечи.

– Извини, – прошептала я.

– Я бы сделала то же самое, если бы первая додумалась, – сказала она.

– Но почему? – спросила я. – Почему мы так поступили? Если мы на сто процентов уверены в его невиновности, зачем мы… все это сделали?

Она медленно покачала головой:

– Чтобы защитить его. Мы не знаем, что они могли найти на одежде, которая была на нем в ту ночь, – сказала она. – Я имею в виду, что он случайно мог ступить в лужу с бензином, и тогда они арестуют его. А теперь мы точно знаем, что они ничего не найдут.

Мой взгляд упал на теннисные тапочки, в которых Энди был в ту ночь, и мне показалось, что даже со своего места я чувствую запах чего-то едкого, чего-то легковоспламеняющегося. Но я не сказала об этом Мэгги, потому что не хотела, чтобы она в нем сомневалась.

– Я испугалась, что жидкость из его зажигалки могла попасть на обувь, – сказала я.

Я подняла подушку Энди, которая лежала на краю кровати, куда бросил ее Флип, когда шарил под матрасом, и прижала ее к груди. Она пахла Энди, это был запах ребенка, а не мужчины. Если даже он и мог придумать, как доставить топливо к церкви и как ее поджечь, он никогда бы этого не сделал, чтобы прославиться.

Я знала моего сына. Знала его сердце. Он никогда не смог бы причинить вред ни одному человеку.

1990

Ребенок Сары родился на три недели раньше срока. Она и Стив назвали его Китом. У него было слабое сердце, что могло в дальнейшем потребовать операции. Я очень переживала за Сару. Она заслуживала такого же здорового ребенка, какого родила я.

Сара и Кит провели две недели в больнице в Джексонвилле. На вторую ночь позвонил Стив и сказал, что Джейми находится в отделении экстренной медицинской помощи. Посещая Сару, он внезапно почувствовал острую боль в груди.

Я пыталась дозвониться до Маркуса, но он отсутствовал, поэтому мне самой пришлось ехать в Джексонвилль. Неделю назад со мной произошел несчастный случай. Я парковалась около «Светского льва» и, делая маневр, случайно зацепила уличный фонарь. Выходя из машины, чтобы определить нанесенный ущерб, я споткнулась и упала, порезав о боковое зеркало щеку. Несколько человек бросились мне на помощь, но я с трудом забралась в свою машину, помахала им, изо всех сил улыбаясь и показывая, что со мной все в порядке. Я просто не хотела, чтобы они подошли близко и заметили, что я слегка перебрала. Приехав домой, я обнаружила глубокую вмятину на крыле своей машины и понадеялась, что Джейми ее не заметит.

Но когда я ехала в больницу в Джексонвилле, я не была пьяна. Однако, поскольку до этого я все же изрядно приложилась к бутылке, я знала, что на дороге мне делать нечего. Я ехала медленно, не отводя глаз от белой черты на асфальте. На дороге изредка попадались машины, но я больше боялась угодить в канаву или врезаться в оленя. О Джейми я не думала. Я почему-то была уверена, что с ним не случилось ничего серьезного.

Приехав в больницу, вопреки своим ожиданиям, я узнала, что его оставили на всю ночь под наблюдением. Я сидела у кровати Джейми, равнодушно держа его руку. В его глазах я прочла, что он тоже знал, в чем дело, и что он не собирался объяснять это докторам: крошечный ребенок Сары и Стива инициировал его ген сопереживания. Его дар. Его проклятие.

Джейми и Мэгги вернулись в «Сторожевой Баркас», а мать Сары осталась на неделю у Уэстонов. В первую ночь у Мэгги были сложности с детской кроваткой – она не могла заснуть в ней, поскольку не спала там уже год, и я слышала, как Джейми ночью постоянно вставал и подходил к дочке. Он ночевал в гостевой комнате, и я была рада, что не постелила ему вместе с собой.

Его присутствие в доме вызывало у меня чувство неловкости, особенно во второй вечер, когда приехал Маркус, чтобы навестить своего брата и племянницу. Маркус и я занимались любовью лишь один раз. На следующий день, протрезвев и испытывая раскаяние, мы поклялись, что такого больше не будет, и твердо придерживались своего обещания. Но мы оставались рядом, мы были эмоционально связаны, чего у меня никогда не происходило с Джейми, и я чувствовала огромную неловкость, когда оба брата оказались вместе.

Вечером Маркус играл с Мэгги на полу.

– Послушай, Джейми, – внезапно проговорил он. – Я бы хотел попробовать… короче, заняться работой с недвижимостью, о которой ты говорил со мной.

Я заметила удивленный взгляд Джейми и его улыбку. Он, вероятно, подумал, что Маркус наконец взялся за ум. Но я знала побудительный мотив Маркуса – старое доброе чувство вины. В те минуты, когда я была в состоянии рассуждать здраво, меня посещали те же чувства. Независимо от причины, внезапное потепление отношений между братьями слегка успокоило мои расшатанные нервы.

Первые несколько дней Джейми собирался оставаться после работы дома, чтобы помочь Мэгги адаптироваться после возвращения в «Сторожевой Баркас», но на второй день он получил звонок из пожарной команды и должен был уехать. Он успел только уложить Мэгги спать, и я надеялась, что он вернется раньше, чем она проснется. Когда Джейми уехал, первой моей мыслью было вынуть из холодильника бутылку вина, но я знала, что потом не смогу остановиться. Мне хотелось быть в форме, если вдруг Мэгги проснется. Итак, вместо выпивки я решила ненадолго прилечь, оставив дверь в комнату Мэгги открытой.