— И… что, Ален?? — Она стиснула у груди руки, а слёзы уже стояли в глазах.

— Он сказал, что я сошёл с ума.

Само небо обрушилось ей на голову. Под его тяжестью подкосились ноги, но она не упала. Подскочивший Ален схватил, удержал, прижал к себе. Она даже не поняла, что плачет, молча прижимаясь к его груди. Золотое шитьё его роскошной треконды царапало щёку, драгоценные пуговицы впивались сквозь платье, но никакие силы не смогли бы оторвать её, разомкнуть его руки.

Неслышно ступая, лорд Касилис вышел из кабинета и тихо притворил за собой дверь. Они не заметили, что он ушёл. В целом свете были только они и их непомерная, неподъёмная тяжесть.

Ален опомнился первым. Продолжая её обнимать, подвёл к дивану и усадил. Медленно налил из стоящего на столике кувшина морс и подал ей бокал, потом допил остатки и, не глядя, ткнул бокал на место.

Констанца хлюпала носом, платка не было. Она протянула руку, и Его милость сунул в неё свой, батистовый, с вышитым белым шёлком гербом дар Бреттонов. Она вытерла слёзы и высморкала нос, а затем подняла красные заплаканные глаза на любимого: — Что теперь будет со мной, Ален?

Он зло фыркнул: — Ты так легко готова меня бросить, Констанца?? — Она снова расплакалась и потянулась к его губам. Он легко поцеловал её, погладил по волосам, опять прижал к своей груди, сказал шёпотом:

— девочка моя ясноглазая, перед ликом Всеблагого ты — моя жена. Я никогда не откажусь от тебя, лишь бы ты сама меня не оставила, не усомнилась во мне.

Она обвила его руками за шею: — о, Ален, мне страшно! Я очень — очень люблю тебя, но я боюсь короля и… и … твоих родителей!

Он решительно отодвинул её от себя, спокойно посмотрел ей в лицо: — Констанца, сейчас я поеду к родителям и скажу, что намерен жениться на тебе. Я расскажу им, что ты дочь кузнеца, и король против нашего брака. Завтра утром матушка будет здесь. Я, примерно, догадываюсь, что она тебе скажет. Всё это не страшно. — Он строго поглядел на неё, — Констанца, я запрещаю тебе плакать! Леди Эмилия не станет тебя оскорблять, но скажет всё, что думает о нашем браке. Постарайся не обижаться и понять её. Она совсем тебя не знает, Констанца! Я уверен, что матушка полюбит тебя, когда узнает получше. А пока — потерпи.

— Я обещаю, что не буду плакать и не стану обижаться на твою матушку! Конечно, она же мать, а ты единственный сын. Я думаю, ей будет очень неприятно узнать, что ты собрался жениться на простолюдинке…, но, Ален,… раз король не разрешает нам пожениться, что мы будем делать?

Он поцеловал её в волосы и встал: — скажи мне, для тебя очень важно, что я богат и занимаю высокую должность?

— Ален! — Констанца оскорбленно смотрела на него, — как тебе не стыдно так плохо обо мне думать! Разве ты забыл, что я влюбилась в грязного оборванного наёмника?

Он засмеялся: — забыл! Я уезжаю, родная. Завтра вечером приеду, может быть, даже к обеду удастся вырваться.

* * *

Леди Эмилия прилежно склонилась над вышивкой. Неизвестно, приедет Ален сегодня, или будет ночевать дома. Она соскучилась по сыну, ведь они так редко виделись! Он нечасто бывал даже в собственном городском доме, что уж говорить о родительском. Она усмехнулась. Ведомство Дознания требовало много времени и сил, а ещё любовницы… Конечно, их мальчик давно уже взрослый и имеет, как и все мужчины, свои потребности. Ей было трудно смириться с этим. Её милость не походила на большинство своих знакомых. Ей никогда не нравились светские развлечения и она, о, ужас! — ни разу не изменила мужу. Приятельницы леди Эмилии втихомолку смеялись над ней, но злословить остерегались. Не приведи Всеблагой, если грязные намёки и сплетни дойдут до близких ей мужчин. Семья была богатой и влиятельной, а Глава Тайного Совета, лорд Касилис, славился своей мстительностью. Неприятной чертой характера — злопамятностью, обладал и муж Её милости, лорд Николс. А уж про сына и говорить нечего. Защищая доброе имя матери, лорд Ален мог запросто арестовать и бросить в жуткие подвалы ведомства Дознания для последующего допроса, возможно даже с применением пыток, любую благородную леди. По крайней мере, так считали и об этом шептались в некоторых гостиных.

Ещё там с воодушевлением обсуждали лорда Николса, скептически поджимая губы и с иронией называя его «снулой рыбой», «бледной поганкой» и удивляясь, как может леди Эмилия ласково улыбаться ему и искать взглядом в гостиных, в толпе народу.

В настоящий момент Его милость лениво просматривал какие-то бумаги, аккуратной стопкой лежащие перед ним на небольшом столе. Стол совершенно не вписывался в нарядную, и даже кокетливую обстановку малой гостиной, но по распоряжению лорда Николса он был принесён и поставлен перед большим стрельчатым окном, потому что леди Эмилия не желала проводить вечера в кабинете у мужа, а ему хотелось быть рядом с ней. Изредка они обменивались двумя — тремя предложениями, а потом каждый вновь погружался в свою работу и свои мысли.

Её милость забрала у сидевшей рядом с ней и тоже вышивающей служанки последний моточек шёлка и отправила её на кухню с приказанием принести лорду Николсу бокал подогретого лёгкого вина и несколько слоёных печений, оставшихся от ужина.

Оторвавшись от бумаг, тот кивнул служанке, которая поставила на краешек стола небольшой серебряный поднос, и улыбнулся жене, ласково смотревшей на него.

— Да, Николс, — леди Эмилия нахмурилась, — я должна рассказать тебе новость, которая меня очень неприятно поразила!

Его милость вежливо вскинул брови и, вопросительно посмотрев на жену, с удовольствием отпил из бокала.

— Сегодня утром ко мне заезжала леди Гражина…,- лорд дар Бреттон насмешливо скривился:

— я тебе удивляюсь, Эмилия. Как ты, при твоём уме, можешь поддерживать знакомство с такой абсолютно глупой и пустой особой. Сплетницей, к тому же.

Её милость рассмеялась: — зато она не злая! Глупая, поверхностная, но злости в ней нет, одно любопытство.

— Ну, как знаешь, — муж пожал плечами.

— Так вот, о новости. В гостиных появилась леди Леонида дар Беточчо. Она посещала родственников мужа в Синайе. Там она встретила нашего Алена, и он любезно пригласил её составить ему компанию. Его сопровождал большой отряд королевских стражников, а для неё он нанял роскошную карету. Леди Леонида так подробно описала её, что леди Гражина совершенно уверена, что это не выдумка. Теперь все уверены, что Ален имеет виды на леди Леониду. Сама она ни в чём не признаётся, но вздыхает, загадочно улыбается и опускает глаза.

Лорд Николс, который давно уже хмуро слушал жену, резко отодвинул кресло и встал. Пройдясь по гостиной, остановил взгляд на служанке, слушавшей хозяйку, разинув рот. Он недовольно мотнул головой, и девушка, покраснев, выбежала из комнаты, а Его милость медленно сказал: — не может быть. Всё же Ален слишком умён, чтобы взять в любовницы такую женщину, как леди Леонида. Она же страшна, как Мрачный Косарь, да и старше его. А уж про глупость я и не говорю. — Он помолчал, — нет, Эмилия, тут что-то не то. — Взглянув на жену, болезненно поморщился: — ну что ты, на самом деле! И не вздумай плакать! Если ты расплачешься, я тоже расстроюсь и не смогу просмотреть последние данные по оплате наших поставок льна соседям!