– Не теперь, дорогая. Всему свое время. Скоро. Я еще порадуюсь за тебя.

Потом она долго лежала молча, отдыхая после напряжения и поддерживая активной правой рукой парализованную. Минут через двадцать она пробормотала:

– Там ты найдешь свое счастье! – больше мисс Роули ничего не сказала. Погрузившись в сон, из которого уже не вернулась никогда, медленно и тихо угаснув.

Сердце Стивен было разбито. Теперь она была по-настоящему одинока. Никого не осталось рядом с ней, никого в целом свете. Отец, дядя, теперь тетя! И Гарольд… Зачем ей состояние, титул, хоть все королевства мира, если она никого из них не может вернуть. Она бы все отдала за возможность хотя бы час провести с одним из них!

Норманстенд казался теперь невыносимо пустынным, и Стивен решила покинуть его – по крайней мере, на время. Она сможет пожить в Ланнуа, привыкнет к обращению «ваша светлость» и «леди Ланнуа», там, в незнакомой обстановке, ей легче будет привыкнуть к одиночеству.

Кроме того, у нее была еще одна причина для переезда. Леонард Эверард, узнав про то, что она осталась одна, почувствовал в этом шанс добиться взаимности и попытался восстановить общение. Он кое-чему научился и теперь старался быть предельно вежливым. При любой встрече он смотрел на Стивен кротким взглядом, с искренним обожанием, но это лишь напоминало ей о былом позоре.

Итак, взвесив все обстоятельства и прислушавшись к своим чувствам, Стивен, не сообщая о своих планах соседям, быстро собралась, взяла нескольких слуг и уехала в Ланнуа.

Вся жизнь Стивен была теперь сосредоточена внутри узкого мирка, искусственно созданного и огражденного от случайных вторжений. Конечно, временами ей приходилось покидать дом и отправляться по делам то в одно, то в другое место, наносить необходимые светские визиты, но чаще всего она проводила часы в уединении с книгами и мечтами о морских путешествиях – довольно новыми и неожиданными для нее самой, но все более настойчивыми.

В Ланнуа она была окружена роскошью, которая казалась ей чрезмерной. Имение находилось на северо-восточном берегу, величественный старинный замок стоял на широком мысу, вдающемся в Северное море. На некотором расстоянии от замка берег резко обрывался в волны, непрестанно ударявшие о скалы. Между строениями и морем раскинулся обширный газон, кое-где сохранились деревья – одиночные и стоявшие группами. Они выстояли перед штормами и свирепыми ветрами, утратили стройность, но обрели крепость и дикую красоту, поразившую воображение новой владелицы имения.

Берег в этих местах был пустынным. Помимо замка и хозяйственных построек, лишь дом рыбака виднелся на северном изгибе бухты, на пути к небольшому порту. Дальше к югу начинались песчаные отмели с несколькими маленькими рыбацкими деревнями на высоких утесах, защищавших обитателей от штормов. На протяжении нескольких веков лорды де Ланнуа хранили окрестности замка для себя. И хотя большинство из них было разумными и добрыми хозяевами для фермеров и рыбаков, проживавших в их владениях, никому не разрешалось ставить дома в пределах огромного парка, раскинувшегося по соседству с замком.

С террасы виден был лишь один тот коттедж в бухте, остальные поселения скрывались береговой линией и находились дальше от замка. А на самой кромке невысокой холмистой гряды высилась башня старинной ветряной мельницы.

Как только стало известно, что в имение прибыла леди де Ланнуа, по окрестностям прокатилась волна слухов. Но Стивен не настроена была начинать с приема гостей и приветствия арендаторов. Она не хотела встречаться с незнакомцами, а кроме того, ей понравились ежедневные уединенные прогулки, в которых она была несколько ограничена в последнее время в Норманстенде. Иногда она в сопровождении конюха отправлялась верхом на большое расстояние к северу или югу от замка вдоль побережья; в другие дни она совершала прогулку по холмистой гряде позади замка и в сторону от моря, следуя по тенистым тропам через лес; или осматривала сумрачные, продуваемые ветрами пустоши и болотистые равнины. Случалось, что она шла пешком, одна, по дороге у самого моря и сидела подолгу на берегу или забиралась повыше на скалы, чтобы в полной мере насладиться роскошью одиночества.

Во время этих странствий она стала заводить друзей – в основном, совсем простых людей. Ее статус давал возможность быть открытой и дружелюбной, не опасаясь выглядеть фамильярной или странной. Рыбаки из маленьких поселков к северу и югу от замка приходили посмотреть на нее, и она им нравилась. Их жены приветствовали ее улыбками и учтивыми приседаниями-книксенами. Дети разглядывали ее с восхищением и любопытством. А она была ко всем добра, интересовалась их жизнью, занятиями. Ей все вокруг казалось какой-то сказочной, очарованной страной, где обитают феи, гномы и прочие фантастические существа. Местные жители, в свою очередь, были удивлены и рады, что хозяйка замка посещает их и разговаривает об их делах и заботах.

Один друг стал ей особенно дорог. В первые дни Стивен часто посматривала на старую мельницу на вершине холма и гадала, кто там живет. Было очевидно, что место обитаемо: из трубы дома время от времени поднимался дымок. Наконец она направилась туда, чтобы все увидеть собственными глазами. Ей почему-то не хотелось никого расспрашивать про мельницу, которая представлялась ей загадочным местом. Словно ребенок, она хотела почувствовать, что это немножко ее личная тайна, и впереди ждут открытия. Мельница была весьма живописна – и с расстояния, и по мере приближения, когда становились заметны детали. На некотором расстоянии от нее дорога разветвлялась, с обеих сторон огибая мельницу, а потом сходясь снова, так что строение оказывалось на своеобразном островке, включавшем башню-мельницу, домик и сад. Поскольку все это располагалось на самой вершине холма, сад, спускавшийся по склону к морю, был огражден от ветров высокой стеной колючего густого кустарника, почти скрывавшей его со стороны нижней дороги. Именно ее выбрала Стивен на развилке. Не найдя никакого входа, кроме запертой деревянной двери, она двинулась дальше, обогнула стену с запада и вышла к рабочему подъезду мельницы. Там никого в этот момент не было, царила тишина, а по толстому слою пыли на всем вокруг можно было сделать вывод, что хозяйство заброшено. Сочная яркая трава покрывала всю площадку и незаметно было, чтобы ее вытаптывали работники мельницы или клиенты. Зеленые побеги пробивались между булыжниками двора. Стивен всегда нравились романтические пейзажи, и атмосфера старинной, опустевшей мельницы сразу очаровала ее.

Девушка спустилась с коня и прогулялась по двору, с живым интересом разглядывая все вокруг. Она не чувствовала себя незваной гостьей – ведь ворота были широко раскрыты.

Низкая дверь в основании мельницы открылась, и на пороге появилась девушка – застенчивая, хрупкая и совсем юная, лет шестнадцати-семнадцати, в аккуратном прямом платье и старомодной пуританской шляпке. Увидев незнакомку, она вскрикнула и торопливо бросилась назад. Стивен окликнула ее:

– Не бойтесь меня! Не могли бы сказать, кто здесь живет?

– Сестра Рут, – робко отозвалась девушка, едва выглянув из-за двери.