— Позволь мне. — Ферн потянулась к бритве, надеясь отвлечься.

Эмброуз отдал ей станок и присел на тумбочку.

— Они растут только слева. Я никогда не смогу отпустить усы или бороду.

— Хорошо. Мне нравятся чисто выбритые мужчины, — буркнула она, мастерски снимая густую белую пену.

Эмброуз наблюдал за ней, пока она орудовала станком. Ее лицо было слишком бледным, а под глазами залегли темные круги. Но черное платье подчеркивало достоинства фигуры и хорошо сочеталось с рыжими локонами. Эмброуз любил ее волосы. Он обнял ее за талию, и они встретились глазами. Ферн на секунду остановилась, чтобы не поранить его задрожавшими руками.

— Где ты этому научилась? — спросил Эмброуз, когда она закончила.

— Помогала Бейли бриться. Много раз.

— Ясно. — Эмброуз внимательно изучал ее, когда она взяла полотенце и стерла остатки пены, проводя ладонью по его щеке.

— Ферн… я могу сам.

— Но я хочу помочь.

Он был не против — ему нравилось ощущать на себе ее руки, нравилось, когда она касается его бедер своими. Но он не Бейли, и нужно напомнить ей об этом.

— Тебе будет трудно… не проявлять ко мне такую же заботу, какую ты проявляла к Бейли, — мягко сказал Эмброуз.

Ферн отложила полотенце, ее руки безвольно упали.

— Я не хочу, чтобы ты так со мной возилась, Ферн, хорошо? Заботиться о ком-то и опекать его — не одно и то же. Понимаешь?

— Иногда одно и то же, — прошептала она.

— Да. Бывает и так. Но не в этот раз. Не со мной.

Ферн растерялась. Она избегала его взгляда, как ребенок, которому сделали выговор. Тогда Эмброуз поцеловал ее, чтобы приободрить. Она вновь обхватила его лицо, и он тотчас забыл, что собирался сказать, как только их губы встретились.

Эмброуз не стал возобновлять этот разговор, он знал: Ферн необходимо время.

Когда Эмброуз поднялся на амвон, в церкви воцарилась тишина. Ферн затаила дыхание. Он терпеть не мог, когда на него таращились, но сейчас волей-неволей оказался в центре внимания. Множество людей, собравшихся в переполненной церкви, видели его таким в первый раз. Мягкий свет, проходя сквозь витражные окна, отбрасывал узоры на амвон и сиял вокруг Эмброуза. Он окинул всех взглядом. Тишина была такой оглушительной, что Янг испугался, не покинул ли его слух окончательно.

«Как же он красив», — подумала Ферн. Для нее Эмброуз был именно таким. Не в прямом смысле, теперь уже нет… Но он стоял выпрямившись, с высоко поднятой головой, в форме, крепкий и сильный. Когда он начал говорить, его взгляд оставался спокойным, а голос твердым.

— Мне было одиннадцать лет, и как-то Бейли Шин бросил мне вызов. Он хотел побороться со мной. — В зале засмеялись, но Эмброуз даже не улыбнулся. — Конечно, я знал Бейли, мы ведь вместе учились. Но вообще-то он был сыном мистера Шина. Тренера, на которого я хотел произвести впечатление. Я посещал его секцию с семи лет. Бейли тоже. Но он никогда не участвовал в боях, лишь валялся на матах и старался быть в центре событий. Я всегда думал, что ему попросту не хотелось бороться. Я понятия не имел, что он болен. Поэтому, когда Бейли вызвал меня на бой, я не знал, что и думать, но начал кое-что замечать: он ходил на носочках, ноги у него будто подкашивались, время от времени он терял равновесие, иногда даже падал. Сначала мне казалось, что он просто неуклюжий.

Все снова усмехнулись, на этот раз чуть тише.

— Иногда мы с друзьями подшучивали над Бейли. Мы ничего не знали. — Эмброуз почти перешел на шепот, а потом замолчал, чтобы взять себя в руки. — И вот мы стояли друг против друга — я и Бейли Шин. Он подстерег меня после тренировки и спросил, не хочу ли я с ним побороться. Я знал, что легко с ним справлюсь, но не был уверен, стоит ли соглашаться… Тренер мог разозлиться, ведь я был намного крупнее Бейли, да и вообще крупнее всех ребят. — Янг едва заметно улыбнулся. Атмосфера немного разрядилась. — Не знаю, почему я поддался на его уговоры. Может, из-за того, как он смотрел на меня. В его глазах было столько надежды, он то и дело оглядывался на отца, стоявшего в стороне с группой старшеклассников. Я решил, что просто подурачусь с ним. Ну, знаете, позволю ему нанести мне парочку ударов — как мне, бывало, разрешали старшие ребята. Но прежде чем я успел опомниться, Бейли набросился на меня и вцепился в ногу. Он застал меня врасплох. Я знал, что делать, — распластаться на мате. Он опустился следом за мной. Если бы за нами наблюдал рефери, Бейли заработал бы два очка за тейкдаун. Это меня задело, и я выбрался из-под него, распаленный чуть сильнее, чем прежде. Мы стояли друг против друга, на его лице читался азарт. Бейли снова пошел в наступление, но на этот раз я был готов. Пригнувшись и поддев снизу, я опрокинул его. Тогда он упал на мат. Я навалился сверху. Он морщился и извивался подо мной, а я смеялся, потому что парень оказался совсем неплох в борьбе. Помню, как за секунду до того, как к нам подскочил тренер, у меня в голове промелькнуло: «Почему Бейли не занимается борьбой?»

Эмброуз сглотнул и посмотрел на Майка Шина. По щекам того катились слезы. Энджи тоже плакала, обхватив руку мужа.

— Я никогда не видел тренера таким злым и напуганным. Ни до того случая, ни после. Он начал кричать. Меня оттолкнул подбежавший с ним старшеклассник. Я испугался, а Бейли, сидя на мате, тяжело дышал и улыбался.

Послышался смех.

— Тренер Шин поднял Бейли, ощупывая его со всех сторон, очевидно, проверяя, не сломал ли я что. Бейли не обращал на него внимания — он смотрел на меня: «Ты вообще старался, Эмброуз? Не говори, что поддался мне, когда я сделал тейкдаун».

Снова смех и улыбки. Но Эмброуз, казалось, с трудом сдерживал слезы, и все тут же притихли.

— Бейли просто хотел бороться, показать себя. Тот день, когда он повалил меня, стал для него очень важным. Бейли любил борьбу. Он стал бы превосходным борцом, дай ему судьба такой шанс. Шанса не было, однако он не расстроился. Не обозлился. Не жалел себя. Когда я вернулся из Ирака, мистер Шин и Бейли пришли меня навестить. Я не хотел никого видеть, потому что был зол, утонул в жалости к себе — Эмброуз смахнул слезы. — Бейли при рождении не получил того, что я принимал как должное большую часть жизни. Мне досталось крепкое, здоровое тело, и оттого я преуспел в спорте. Я всегда был самым крупным, самым сильным. Многого в жизни я добился только благодаря врожденным качествам, но я не умел это ценить. Я чувствовал лишь постоянное давление со стороны и терпеть не мог завышенных ожиданий окружающих. Я никого не хотел разочаровывать, но мне нужно было разобраться в себе. И потому три года назад я покинул город. Я хотел пойти своей дорогой… Пусть и на время. Я думал тогда, что еще успею вернуться к борьбе и заняться тем, чего ожидали от меня другие. Но такое редко срабатывает, не так ли? Бейли сказал, что мне следует вернуться в зал, что нам пора начать тренировки. Я тогда посмеялся, ведь он тренироваться вообще не мог, а я частично ослеп и оглох, последнее, чем я хотел заниматься, была борьба. Все, что я хотел, — это умереть, и мне тогда казалось, что, раз Поли, Грант, Джесси и Коннор были мертвы, я тоже этого заслуживал.