У Маргарет такой проблемы не было. Уже в студенческие годы она выделялась способностью с пылом и убежденностью объяснять идеи, присущие консерваторам. Предвосхищая спорные вопросы, которые ей придется разрешать на протяжении всей карьеры, она отвергала социализм, государственный контроль над промышленностью и общественными учреждениями и профсоюзы, как ей казалось, пагубно влияющие на национальную политику. Она была пламенным патриотом, как и ее отец, и считала, что у Великобритании великая роль в мире, несмотря на то, что страна переживала не лучшие времена: ее финансовое положение было ослаблено войной, а военное влияние затмили США и СССР.

В университете Маргарет принимала участие в студенческих дебатах и часто ездила в Грантем, чтобы воодушевить ждущих новостей из мира большой политики местных жителей. Она брала уроки ораторского мастерства. Много с упоением читала[297]. Ее идеи обретали форму благодаря классикам консервативной мысли: «Дороги к рабству» Фридриха Хайека с его неутешительным прогнозом будущего социализма; «Имперского содружества» лорда Элтона, с оптимизмом смотрящего в будущее Британской империи; и романа Артура Кестлера «Слепящая тьма» о жестоких реалиях советского коммунизма.

В 1947 году Маргарет получила диплом и нашла работу химика-исследователя. Затем она устроилась в исследовательский отдел компании J. Lyons & Co. в Хаммерсмите, где работала над улучшением вкусовых качеств мороженого и начинок для пирожных. Все вечера и выходные она посвящала политике. В 1948 году в ее политической жизни случился первый прорыв, когда на съезде Консервативной партии в уэльском Лландидно она познакомилась с председателем местной ассоциации Джоном Миллером. Он искал человека, который мог бы баллотироваться в парламент от его округа — Дартфорда. Много лет подавляющее большинство жителей Дартфорда голосовали за лейбористов, и Миллер искал деятельного молодого кандидата, который, по меньшей мере, сможет провести убедительную кампанию. Маргарет Робертс проиграла выборы в 1950 году, а затем и в 1951-м, но поразила всех своими идеями и энергией. Она спала по четыре часа в сутки, но зато успевала посмотреть, как работается продавцам в магазинах и рабочим на фабриках. Она хотела побывать везде, познакомиться с каждым, делала всё, чтобы привлечь внимание общественности, даже переодевалась в официантку, чтобы попасть в мужские клубы, где ее, разливавшую пиво, фотографировали для газет[298].

Темы агитационных выступлений Маргарет Робертс в 1950–1951 годах практически не отличались от того, что она говорила три десятилетия спустя на посту премьер-министра[299]: предложения лейбористов угрожают британскому укладу жизни; социальное государство лишает граждан их естественного желания быть самостоятельными; управление экономикой похоже на управление домашним хозяйством — расходы должны соответствовать доходам, только и всего; Британскую империю нужно сохранить; фунт стерлингов нужно укрепить; «величие» Британии нужно вернуть. Вот одно из ее типичных выступлений:

Во время первой дартфордской кампании Маргарет познакомилась с бизнесменом Денисом Тэтчером, наследником процветающего химического бизнеса. У них совпадали взгляды на политику и во многих других сферах. 13 декабря 1951 года они поженились. Тэтчер долгое время продолжала работать в J. Lyons & Co., чтобы иметь возможность изучать право по вечерам. В январе 1954 года, спустя месяц после рождения двойни, она стала практикующим адвокатом. Хороший доход мужа позволил ей нанять помощниц по хозяйству для воспитания детей и полностью посвятить себя карьере. «Браки свершаются на небесах, а деньги должны делаться на земле»[301], — сказала она однажды. В 1956 году Тэтчер решила снова пойти в политику, но ей понадобились еще два года, чтобы получить место от консерваторов в Финчли, зажиточном квартале на севере Лондона. Эта кампания добавила новые принципиальные положения в ее политическую программу, в том числе призыв снизить налоги, чтобы стимулировать рост благосостояния, и осуждение выделения государственных субсидий промышленникам как нравственно недопустимого в сложной ситуации.

В возрасте тридцати четырех лет она легко получила место в Финчли, и ее карьера пошла в гору. 5 февраля 1960 года Тэтчер выступила с первой речью в парламенте, представив законопроект, расширявший доступ СМИ на местные правительственные заседания. Она говорила полчаса, приводя на память множество фактов и цифр с той же энергией и напором, которыми будут сопровождаться все ее выступления в парламенте.

С лета 1961 года Маргарет Тэтчер сменила несколько государственных постов. При Гарольде Макмиллане она работала младшим министром пенсий и национального страхования. На этом посту она своими глазами увидела, насколько сложная бюрократическая структура обслуживает сферу социальной защиты населения. В теневом кабинете премьер-министра Гарольда Вильсона, вступившего в должность в 1964 году, она занимала посты в отделах социальных пособий, финансов, жилищных условий, транспорта, образования и науки, получив опыт в управлении и исключительные навыки проработки программ. Готовясь к обсуждению законопроекта лейбористов о налогах, Тэтчер изучила все доклады о бюджете и все финансовые законопроекты за последние десять лет. Она пришла в палату общин подготовленной гораздо лучше своего оппонента и публично разнесла его в прах за то, что он разбирался в политике своего правительства хуже, чем она. Ее биограф Джон Кэмпбелл писал: «Сила, которая преобразовывала британскую политику на протяжении последующих двадцати лет, крылась в уверенности миссис Тэтчер в том, что политика — это арена борьбы принципиально противоположных философий, в ее презрении к малодушным людям и категоричном мнении, что партии с четкой философией для исполнения своей программы требуется исключительно “достаточное” большинство, а не приемлемый “консенсус”»[302].

Консерваторы выиграли выборы в 1970 году и собирались вернуться к власти с Эдвардом Хитом в роли премьер-министра, но его четырехлетний срок стал полным провалом. Хит вступил в должность, обещая покончить с прошлым и проводить настоящую консервативную политику. Как и президент Ричард Никсон, он обещал сократить правительство, но в итоге оно стало только больше. Он обещал значительно урезать государственные расходы, уменьшить влияние профсоюзов и снизить государственное финансирование разваливавшихся промышленных предприятий, но ничего из этого не сделал. По факту он пытался восстановить экономику за счет дефицитного финансирования, поддержки слабых предприятий и уступок требованиям профсоюзов. В тщетной попытке сдержать инфляцию он разработал директивы по формированию зарплат и цен. В глубине души Хит больше хотел наладить управление системой, чем менять ее[303]. Средства массовой информации называли каждое его действие «кардинальной сменой курса», что приводило в бешенство правое крыло Консервативной партии, и больше всех Тэтчер. Ее до глубины души возмущала политика Хита, который не смог твердо противостоять социализму и внятно представить консервативные ценности[304].