Любого риелтора заинтересуют двадцать два акра земли в центре города, находящиеся в единоличной собственности. Большинство людей отпугивал ее размер, а также то, что владелец настаивал на комплексном, а не разрозненном развитии. Но именно этот аспект ситуации заинтриговал меня. Я решил, что мне стоит взглянуть на местность из первых рук и познакомиться с этим Гордоном. Я позвонил, а затем прилетел вместе с сыном. Гордон провел нас по окрестностям, чтобы мы могли осмотреть место и полюбоваться городом. То, что я увидел, убедило меня. Как теперь говорит Гордон: "Я думал, что мне придется продать Зекендорфа, но после прогулки по этому месту он продал меня".

Через несколько недель Гордон приехал в Нью-Йорк. Он хотел посмотреть, что у нас за фирма и достаточно ли мы велики, чтобы взяться за работу, которую он задумал. В 1955 году компания Webb & Knapp уже была глубоко погружена в огромный проект городского развития на юго-западе Вашингтона и рассматривала проекты в других городах. Нам предстояло начать "маневр Уолл-стрит", в результате которого штаб-квартиры "Чейза" и большинства других крупных банков останутся в районе Уолл-стрит. Видя, как работает наш штат из 240 человек, а также планы и модели уже реализуемых проектов, ему было о чем подумать. Как и, полагаю, постоянный поток деловых звонков, поступавших мне по телефону . Естественно, он наводил справки среди банковских и страховых служащих о наших прошлых и нынешних проектах. Однако решающим фактором была его реакция на меня и моя реакция на него. Здесь мы попали на счастливую ноту. Трудно было не любить и не уважать такого волевого человека, как Гордон. В течение дня, за обедом и вечером я понял, что перед нами сильный человек, с которым можно уверенно вести дела. Решающим моментом в достижении соглашения стало предложение, чтобы "Вебб и Кнапп" за свой счет разработали план для всех владений Канадских национальных железных дорог в Монреале.

Гордон слегка приподнял брови и спросил: "Без обязательств?"

Я ответил: "Именно так".

Он ответил: "Исходя из этого, конечно, буду".

Мы обещали разработать план комплексного развития всего участка. В то время CNR строила на части участка новый великолепный отель для конгрессов. Мы сделали несколько первых выводов относительно отеля и его местоположения. Проект "Канада" был в самом разгаре. И теперь, когда нам предстояло стать канадскими инвесторами, я начал получать свои первые уроки о канадских вещах и о фактах жизни в частично английском, частично французском, двуязычном Монреале.

Как и многие другие мои сограждане, я долгое время считал Канаду, когда вообще думал о ней, продолжением Соединенных Штатов. Очень скоро я обнаружил, что канадцы справедливо возмущаются этим неточным обобщением и что у них своя уникальная культура; на самом деле у них две культуры, которые часто конфликтуют. Временами полезно думать о Канаде как о двух странах, объединенных в одну нацию. Я сознательно говорю "объединены", а не "смешаны" или "смешаны". Хотя Канаду основали французские поселенцы, затем ее освоили и развили английские поселенцы. Сегодня канадцы французского происхождения составляют три четверти населения провинции Квебек, но Квебек - лишь одна из десяти провинций и двух территорий. Франкоязычные канадцы составляют лишь треть двадцатимиллионного населения Канады. По целому ряду исторических, политических и культурных причин контроль над торговлей и промышленностью в Канаде сегодня почти полностью находится в руках англичан, то есть канадцев английского, шотландского или ирландского происхождения. Эти ключевые лидеры, которые вместе ходили в школу или много лет знают друг друга социальном плане, как правило, образуют сплоченную группу, которая консервативна как в мыслях, так и в делах. Однако не стоит забывать, что американские фирмы контролируют более пятидесяти процентов производственных и ресурсоразрабатывающих активов страны.

Монреаль - это остров, расположенный далеко в глубине материка при слиянии рек Оттава и Святого Лаврентия в шестистах судоходных милях от моря. Первое европейское поселение в этом районе было названо Вилль-Мари группой священников и монахинь-миссионеров. Его захватили солдаты, ловцы пушнины и купцы, отстроили, переименовали в Монреаль и, благодаря реке Святого Лаврентия, дававшей выход к Великим озерам и центру континента, превратили в крупнейший порт Северной Америки. На протяжении двухсот лет Монреаль полностью затмевал Нью-Йорк как порт и мегаполис. Только после открытия канала Эри и последующего развития американских железных дорог большой поток западных товаров и продуктов по долине Гудзона позволил Нью-Йорку обойти своего северного конкурента, а Джону Джейкобу Астору, с потомками которого я имел дело, приумножить свое состояние за счет нью-йоркской недвижимости.

Партнеру и однокурснику Пея, Генри Коббу, предстояло стать архитектором, отвечающим за наше канадское предприятие. Я подозревал, что янки из Новой Англии может хорошо прижиться в старом Монреале, а двадцативосьмилетний Генри, яркий, очень талантливый и очень осмотрительный молодой человек, был отпрыском старинной бостонской семьи.

Вскоре после нашей первой встречи с Гордоном в Нью-Йорке мы с Коббом вылетели на место, чтобы посоветоваться. "Дыра", которую хотел заполнить Гордон, находилась к северу от железнодорожного вокзала, главных универмагов и финансового района на Сент-Джеймс-стрит. Огромный комплекс новых зданий, что-то вроде Рокфеллеровского центра и Центрального вокзала, мог бы создать новый центр притяжения и фокус города. Это место обеспечило бы "центричность", в которой нуждался Монреаль и в которой нуждались мы, чтобы проект стал реальностью. Я был полон энтузиазма, не преминул сообщить CNR о своих чувствах и с радостью выделил Webb & Knapp 250 000 долларов, которые потребовались бы для разработки комплексных планов.

К концу зимы и началу весны 1956 года у Кобба были готовы предварительные планы по Монреалю. Он и Винсент Понте, планировщик нашего города , а также несколько сотрудников журнала Look, которые писали статью о Webb & Knapp, прилетели в Монреаль вместе со мной на нашем DC-3. Кружа над городом на высоте нескольких тысяч футов, я осматривал участок, изучая проекты Кобба. Поскольку нас беспокоила консервативная атмосфера, царившая в Монреале, Кобб подготовил поэтапный проект. На возвышенной платформе-платформе над "дырой" он установил две прямоугольные башни плюс ряд более низких, вспомогательных зданий. Таким образом, только после успешного возведения первой башни нужно было вкладывать деньги во вторую. Это был грамотный и приятный проект, но, стоя в круто наклоненном самолете и глядя из окон на укутанный зимой город внизу, я испытывал неудовлетворенность. Чего-то не хватало. Здесь лежал этот неосвоенный, но потенциально сказочный участок, который могли освоить только мы, но тому, что мы предлагали освоить, не хватало мощности. Когда я начал чувствовать, чего не хватает, я сказал: "Генри,