хватало. Ладно, пойду. Все же в моем доме гости, надо соответствовать высокому званию хозяина.

— Нифонтову скажи, что я его вечерком жду — попросила старушка — Не сочти за труд. А насчет девки — подумай. Ты парень еще молодой, на дворе весна, так что не упусти момент, ведьмак, жизнь второй раз никто из нас прожить не сможет. А так хоть будет чего на закате лет вспомнить.

— Поверь, мне и без этой красотки воспоминаний на три старости хватит — фыркнул я — Вот только дожить бы хоть до одной из них. Ты же телевизор смотришь, потому в курсе, что экология в мире ни к черту, продукты сплошная химия, а хронические заболевания стремительно молодеют.

— Тебя и рельсом не убьешь, сосед — проворковала Дарья Семеновна — Ты с силой ведьмачьей здоровье железное получил, а удача тебе в довесок с ней досталась. Или наворожил ее тебе кто-то, уж не знаю кто. Кабы не это, то вырезала бы я тебе сердце еще тогда, в лесу, на заветной поляне. Вырезала и сожрала, можешь быть уверен.

— Ни тени сомнения в том не возникает — в тон ей ответил я.

— И правильно — подтвердила старушка невесело — Только жизнь длинная, может, еще и сладится чего.

— Тогда эти вопросы и обсудим — я глянул на небо, там уже появились первые звезды — Короче, баба Дара, ты давай, ускоряйся, если желаешь дело сладить. Под лежачий камень вода не течет. Все, чмоки-чмоки.

Решив добить ведьму окончательно, я, словно иллюстрируя свои слова, наклонился и чмокнул ее в щеку.

Уже у калитки я обернулся и глянул назад. Глава местного ковена так и стояла на дороге, глядела мне вслед и, по-моему, даже не дышала. Вот все же как мало надо немолодым дамам. Чуточку внимания окажи — и все, мир расцвечивается для них, казалось бы, совсем уже забытыми цветами. Даже если они ведьмы с многовековым стажем.

Мои гости сидели за столом, поставленном в саду, под упомянутыми мной в разговоре с ведьмой яблонями, и с видимым удовольствием гоняли чаи с баранками. Колорита происходящему добавляли попыхивающий дымком ведерный самовар и Родька, который, само собой, от сотрудников Отдела таиться не стал. А смысл? У них такой же мохнатик в здании проживает, только без одного глаза.

К столу подходить я сразу не стал, вместо этого прислушался к тому, о чем они беседу ведут. Хотелось узнать, как далеко в своей глупости может зайти мой слуга и степень пронырливости моих гостей.

— А еще есть такие закладные покойники — посверкивая глазками, вещал Родион, то и дело отхлебывая чай из полулитровой фаянсовой кружки с надписью «Sacher». Он ее самолично спер из сувенирного киоска, расположенного в одноименном отеле перед нашим отъездом оттуда. И еще два прославленных торта с тамошней кухни умудрился прихватить, которые после в одно рыло и стрескал во время перелета из Вены в Рим — Вот там жуть настоящая! Я одного такого видал, когда мы со старым хозяином недалеко от Новгорода обитали. Они же, закладные-то, как вылежатся как следует и силу наберут, могут в новолунные ночи из ямы с кладом, что им оставлен для сбережения, вылезать.

— Да ладно? — профессионально-азартно среагировал Нифонтов — Прямо вылезать?

— Так и есть — Родька хрустнул сушкой — Один такой повадился к нашему дому шастать. Мы с хозяином в старой сторожке жили. Лесник, видишь ты, умер, про нее все и забыли. Так он в ночь притащится на огонек и давай чудить. То в дверь скребется, то в окно заглядывает, скулит, опять же. Сам кривой, косой, рожа синяя, зубы как у пилы острые. Жуть!

— А старый хозяин? — уточнил Пал Палыч — Чего его не отвадил? Он вроде ведьмак сильный был?

— Сложно здесь все — шмыгнул носом-кнопкой мой слуга — И простого-то покойника не так легко под землю загнать, а уж закладного… Тут такие знания нужны, которые не у всякого имеются. У Захара Петровича таких не водилось.

— А у нового? — отхлебнув чаю, спросил у Родьки Нифонтов — Имеются такие? С ним-то не страшно? Тем более, что он у тебя как раз по мертвякам специалист.

— То наше с ним дело — вдруг навесил замок на роток обычно неугомонный слуга — Бывших хозяев обсуждать с чужими у меня право есть, они уже мертвые, им хуже, чем уже есть, не станет. А нынешнему нам не можно кости перемывать, ни со своими, ни с чужими.

— Уважаю — отсалютовал ему чашкой Пал Палыч — Бусидо. Кодекс самурая.

— А я знаю, знаю! Самураи — это японские люди. Мы до них не добрались — посетовал Родька — Далеко. И дорого ишшо. А интересно было бы, ага. Я в телевизор видал, что у них города как муравейники в лесу! И спят они в этих… Как их… На гроб похожи еще…

— В капсулах — подсказал я, выходя из-под деревьев — Паш, держи травяной сбор. Такого в городе ни у кого не купишь, отвечаю.

— Ага — Пал Палыч поймал полиэтиленовый пакет, развернул его, нюхнул зеленую смесь, что в нем находилась, и от удовольствия аж головой помотал — Вот за это спасибо. Уважил!

— Коль, за забором соседка моя бродит — перевел я взгляд на Нифонтова — Вроде как гуляет перед сном грядущим. Моцион и все такое. Однако же я точно знаю, что сейчас самое время ей «Бесогона» смотреть и млеть, глядя на усы Никиты Сергеевича. Так что самое время определиться, чего ради ты ко мне приехал. Просто отдохнуть, попарится в баньке и воздухом подышать, или… Ну, ты понял. И имей в виду, Дарья Семеновна бабка принципиальная. Запросто завтра может просто с тобой не захотеть разговаривать, по принципу: «задолбал живот болеть, как сейчас стукну по нему кулаком!».

— Ведьмы, которые в возрасте, все с изрядным прибабахом — подтвердил Михеев, подставляя чашку под краник самовара и поворачивая вентиль — Что есть — то есть. Потому лучше их давить еще юными.

— Значит, рекомендуешь сходить? — уточнил у меня Николай.

— Я не могу тебе что-то рекомендовать или нет, это не моя жизнь, а твоя. И решение принимать можешь только ты сам. Как сделаешь, так и будет.

— Сразу видно, что набрался ты, Сашка, ума-разума в Европах — Пал Палыч потянулся за заварочным чайником — Скользкий стал, как угорь в воде, не ухватишь. Только не обижайся, это сравнение не для того, чтобы тебя задеть. Просто констатация факта. Тем более что