— Неприятно — это ты, наверное, перегнула, — не согласилась Наташа. — Ты на этой этикетке как Золушка, чистая и юная.

— Разве я не понимаю, — чуть ли не со слезами проговорила Неля. — Золушка — это сказка. Посмотрите на меня, могу я жить в сказке?

— Ну а почему нет, глупенькая, каждый из нас может жить в сказке.

После поездки на место своего бывшего проживания Наташа почувствовала себя состарившейся лет на двадцать. В Нелиной сказке она могла бы играть старого мудреца, который всем дает советы.

— Ага, — подхватила Неля, — только одна в роли принцессы, а другая — в роли… работницы с парфюмерной фабрики.

— Вот я и говорю, — сразу забеспокоился Валерка, — нечего тебе в этот городишко и возвращаться, на эту дурацкую фабрику.

— Валера, я, между прочим, на этой фабрике тоже работала.

— Но вовремя уехала. А Неле что там делать? Здесь у нее перспективы. Вон Стася на работу зовет.

— Как же так, у меня там комната в малосемейке, — растерянно протянула девушка.

— А здесь я тебе особняк выстрою. Дворец!

Валерку понесло. В кураже он едва не проехал мимо родительского дома.

— Годик поживем на квартире, а потом я смогу деньги из бизнеса вынуть, понимаешь?

Неля мерцала своими огромными глазищами и молчала.

— Ну что же ты ничего не говоришь, я жду ответа! — потребовал Валерка.

— Это у тебя пройдет, — по-матерински сказала Неля. — А потом ты поймешь, что мы с тобой не пара. У тебя высшее образование, а у меня — среднее. И я сама средняя. Но при этом я очень люблю твою сестру и ни за что не стану платить ей злом за добро.

— Наташа!

Валерка опять апеллировал к сестре, и Наташа поняла, что он и в самом деле втрескался в Нелю и что от этого его не спасут никакие рассуждения на тему мезальянса.

— Какая ерунда эти разговоры про неравный брак! — сказала Наташа. — Ты девчонка толковая. Если захочешь, добьешься чего угодно.

— Она захочет, Наташа, я знаю, и уже не в наш город, в Москву ее отправят, только я ее и видел!

В голосе Валерки прозвучали жалостливые нотки. Он никак не хотел понять, что у сестры голова занята совсем другим. Она сама только недавно размышляла о том, подойдет или не подойдет ей человек в стоптанных сапогах — среди лета! — и рваной черной футболке…

Валерка некоторое время смотрел на сестру, так что она даже слегка толкнула его локтем. Зеленый свет светофора уже готов смениться на желтый, а он все стоял у перекрестка.

Неля отозвалась:

— Вроде бы поздновато учиться.

— Тебе только двадцать один, — с раздражением от того, что ее заставляли думать о чужих проблемах, в то время как она не может разобраться со своими, сказала Наташа. — Вся жизнь впереди. Можешь пойти на заочное. Ты в школе хорошо училась?

— На четыре и пять, — пробормотала Неля, не сводя с нее глаз: ее кумир на нее сердится или на свои мысли?

Что Наталья Петровна хочет этим сказать? Чтобы она возвращалась в свой город и там училась? Или она все же не против, чтобы между Нелей Новиковой и ее младшим братом завязались определенные отношения… От волнения она едва не растерялась, потому что, чего уж греха таить, Валерий ей нравился. И она потихоньку, чтобы не слишком раскатывать губу, уже подумывала, что останется в этом городе…

Жениться им, кстати, вовсе не обязательно. Если Наталья Петровна беспокоится, что Неля хочет ее брата захомутать, она ошибается… Вполне можно жить просто гражданским браком. У самой Нели в этом есть достаточный опыт. Наталье Петровне известно…

Конечно, Валерику об этом не стоит говорить, но если сестра все-таки скажет, она, Неля, не обидится. Что поделаешь, если она приехала в город из села и считала себя гораздо хуже городских девчонок и потому позволяла мужчинам — как теперь она понимает, далеко не самым достойным — обращаться с собой, как… Как с женщиной легкого поведения, вот как. Ее даже били.

Неля трудно менялась. Наверное, потому, что в отличие от многих красавиц, с кем столкнулась на подиуме, она относилась к себе с изрядной долей критики. Ей и мама в детстве говорила, что с лица воду не пить, главное, ума набраться.

И набралась Неля этого ума? Как не было, так и нет. А есть осознание собственной ничтожности: сегодня красива, а завтра случись что, и вот уже она безоружна перед машиной жизни. Та именно представлялась ей машиной, но без водителя. Едет себе и давит ротозеев. Зазеваешься, и сровняет тебя с асфальтом.

Конечно, приятно, что выбрали тебя вице-мисс и приз дали — тысячу долларов и японский телевизор. Между прочим, Неля больше бы обрадовалась симпатичной шубке из лисы, которая досталась девушке, занявшей третье место. У Нели, между прочим, нет приличной шубы. Только дубленка, перешитая из тулупа, который ей когда-то принес бывший сожитель…

— Ты на меня обиделась? — услышала она голос своей обожаемой Натальи Петровны. — Прости. Я приехала сама не своя. Мы ведь с Любавиным в тюрьму ходили. Вызволяли Валентина. Он своему собутыльнику Федьке голову разбил. Хотели осудить по статье, за злостное хулиганство.

— Это Брага-то Федька? Ему давно пора не то что голову разбить, вообще со света сжить. Это же он Валентина Николаевича втянул в свои грязные дела.

— Это ты пьянку так называешь?

— Пьянку. Грязное дело и есть. Трезвый человек разве станет просто так в грязи валяться? То-то же…

— Добрая ты, Нелинька, — сказала Наташа с некоторым сожалением, как будто считала доброту пороком. — Всех по себе меришь. Вот скажи, тебя могли бы заставить пить? Не на празднике, а просто так, изо дня в день?

Неля отшатнулась.

— Что вы, Наталья Петровна, вы же знаете. Я на пьянку так насмотрелась за свою жизнь, что не стану пить и под угрозой расстрела.

— И что же получается? Тебя, молодую девчонку, нельзя заставить, а Валентина, взрослого мужчину, который, между прочим, тебя на десять лет старше, можно? Вот и подумай, нужен ли моему сыну отец, которого любой Брага может, как ты говоришь, в пьянку втянуть.

— Наталья Петровна, — теперь Неля взглянула на своего кумира с некоторым сожалением, — так ведь мужчины… они же слабее женщин. В моральном смысле… Извини, Валера, мы как будто о присутствующих не говорим.

— Ничего, пожалуйста, — пробурчал уязвленный Валерка.

— Иными словами, ты считаешь, что по силе духа мужчин и женщин даже сравнивать не стоит?

— Если так прямо говорить, мужчины могут обидеться. Я думаю, это от природы идет, еще из древних веков. Мужчины ведь охотились, сражались, шли на всякие опасные дела, а женщине нужно было о детях думать. Потому она и не может очертя голову бросаться во всякие сомнительные дела. Ей гены не позволяют.

— Интересная теория, — улыбнулась Наташа. — Вот видишь, о женщинах вообще ты можешь правильно думать, а о себе — тут тебя как будто заклинивает. Насчет того, кто выше по положению, кто ниже… Ерунда это все, дорогая девочка. Любовь всех уравнивает.