хотел, чтобы ты по-прежнему время от времени приходила поздороваться. Ты важна для меня, и мне не хватает твоего присутствия.

— Конечно, — говорю я ему. — Я бы с удовольствием продолжала навещать тебя.

— Я подумываю о том, чтобы вернуться на работу, — сообщает он мне.

— Это невероятно, Кейден. Я горжусь тобой.

— Да, ты была права, я не могу жить в этом доме вечно. В конце концов, я должен двигаться дальше по своей жизни, такой, какой я есть сейчас. Я никогда не стану тем, кем был раньше, но и ты тоже, и тебе удалось наладить свою жизнь. Я снова буду ходить, они в этом уверены, и моя внешность могла бы быть и хуже, пора перестать барахтаться.

— Это важная вещь, и требуется многое, чтобы дойти до этой точки. Так хорошо сработано, что ты должен гордиться.

Он улыбается.

— Моя мать не слишком счастлива. Я думаю, ей понравилась вся эта драма, которая произошла со мной.

Я смеюсь.

— Наверное, ты прав насчёт этого.

— В любом случае, — говорит он мне. — Я не собирался задерживаться надолго, я просто хотел сказать тебе, что мне жаль.

— Давай оставим это в прошлом. Я желаю тебе всего наилучшего, Кейден, правда желаю.

Я могла бы усложнить ему задачу, это чистая правда. После того, как он и его семья обращались со мной в течение последнего года, я могла бы бросить всё и сказать ему, что не хочу иметь с ним ничего общего. Но и после аварии я была не в том расположении духа. Я делала вещи, которыми не гордилась. Я знаю, что его разум был не там, где должен был быть, и в этом нет ничего плохого. Кейден извинился, и это самое большое, что кто-либо может сделать.

Это всё, что имеет для меня значение.

— Твоя мама позвонила мне и сказала, что ей жаль, — упоминает он.

Да.

Моя мама позвонила мне и сказала то же самое. С тех пор она звонит каждый день. Я не хочу питать слишком больших надежд, но это приятно. Приятно чувствовать, что она старается, и я думаю, что она действительно старается. Может быть, однажды у нас будет то, что можно было бы считать нормальными отношениями.

Однажды.

— Я действительно рад, что она не помогла…

Он кивает.

— Она сказала мне, что твой слух улучшился?

Я киваю.

— Так и есть, он всё ещё не самый лучший, но я могу услышать гораздо больше, так что это уже кое-что. Но я должна носить это маленькое сексуальное устройство.

Я откидываю волосы назад и показываю ему свой слуховой аппарат.

Он смеётся.

И я чувствую себя хорошо.

Хорошо, потому что вся тьма медленно уходит из моей жизни, сменяясь солнечным светом.

Может быть, скоро солнце останется на улице навсегда.

Просто возможно.

* * *

— Как ты себя чувствуешь?

Чарли улыбается мне, её лицо настолько изуродовано, что трудно разобрать черты. Её синяки из фиолетовых превратились в бледно-зеленоватые, совсем как у меня. Она всё ещё перевязана в нескольких местах, и в целом, похоже, идёт на поправку. Я рада, потому что знаю, как тяжело мне иногда чувствовать, что я выздоравливаю, а ей было намного хуже.

Мы сидим у костра, клуб организовал ещё один пикник, я должна была поднять всем настроение. Я рада, что Чарли появилась здесь.

— Я добираюсь до цели, — говорит она мне.

Они, по сути, приняли её с распростёртыми объятиями, после того, что она для них сделала. Я полагаю, она продемонстрировала свою преданность, и они уважают это. Так что ей здесь рады в любое время. Я рада, потому что она замечательная девушка, и она мне очень нравится. И Скарлетт тоже.

— Я рада. У меня было не так много возможностей сказать это, но я так благодарна, что ты была рядом, когда меня похитил Трейтон. Я бы не справилась с этим без тебя.

Она кивает, её зелёные глаза так и не открываются полностью. Она не распространяется. Всегда защищает что-то внутри себя.

— Не за что. Я могла бы сказать то же самое.

— Ты знаешь, — говорит Скарлетт, присоединяясь к разговору и придвигаясь немного ближе. — В этом клубе куча крутых байкеров-одиночек.

Она приподнимает брови, глядя на Чарли, которая закатывает глаза.

— Ты ведь не честно играешь в сваху, не так ли?

— Это её конёк, — бормочу я.

Скарлетт хихикает.

— Тебе было бы полезно завести байкера, они того стоят, честное слово.

Чарли ухмыляется.

— Ни один байкер не смог бы справиться со мной, уверяю вас.

— Кода смог бы… — Скарлетт подмигивает.

— Дакода выглядит так, словно хочет убить меня в хороший день.

— Это потому, что он весь такой мрачный и угрюмый, — говорю я ей, присоединяясь, потому что, почему бы, чёрт возьми, и нет? — Я думаю, вы двое были бы хорошей парой. Вы оба одинаковые.

— Мы были бы хорошей парой в смертельной схватке, вот и всё.

Чарли ухмыляется, и это заставляет нас всех делать то же самое.

— Но представь себе секс, — Скарлетт делает вид, что обмахивается веером. — Со всем этим накопившимся гневом.

Чарли фыркает.

— Нет.

— У Коды есть необузданная натура. Это могло бы быть забавно.

Я хихикаю.

Скарлетт шевелит бровями и делает толчкообразные движения.

Чарли просто смотрит на нас двоих.

— У вас двоих проблемы.

— Кода тоже так думает, — замечаю я.

Она бросает на меня свирепый взгляд, но он игривый.

— Этого не случится.

— Тогда как насчёт Бостона? — Скарлетт продолжает. — Он весь сломленный и скрытный.

— Нет, — продолжает Чарли.

— Мейсон? — я добавляю дальше. — Он горячий.

— Этого не случится, — ухмыляется Чарли.

— Чарли, избегать мужского общества вредно для здоровья, — погрозила ей пальцем Скарлетт. — Представь, что один из этих мужчин, чёрт возьми, даже двое, если это то, что тебе нравится, могли бы сделать для тебя?

Чарли выплёвывает свой напиток и смеётся, поглядывая на Скарлетт.

— Ты извращенка!

Она сияет.

— Спасибо, я знаю.

— Мне не нужен байкер или какой-либо другой мужчина, если уж на то пошло. Я прекрасно справляюсь сама.

Скарлетт надувает губки, и я смеюсь.

— Но как ты… ну, знаешь… получаешь удовлетворение?

— Он называется фаллоимитатор, ты должна попробовать, — отвечает ей Чарли.

Мы все теряем самообладание. Очень сильно смеёмся.

— Думаю, ты мне нравишься, Чарли, — кивает Скарлетт. — Да, я думаю, ты можешь остаться.

Чарли ухмыляется.

— Я не планировала уходить.

Мы продолжаем болтать, смеяться и шутить, ожидая, когда мужчины выйдут из клуба. Они пробыли там несколько часов, разговаривая, кто знает о чём. Когда они наконец выходят, сразу становится очевидно, что что-то не так. Трое байкеров отделяются и