– Сдаюсь.

– И это правильно, – одобрил Астафьев. – Иногда полезно сдаваться на милость победителя. Завтра в десять часов утра жду вас у себя. Прямо оттуда вы отбываете в командировку. В длительную или нет, это зависит лишь от вас, Глеб Георгиевич.

Попрощавшись, Грин подошел к чемодану, присел на корточки и приподнял кончик дивного серебристо-голубого галстука, приобретенного специально для отпуска. Стоит ли брать его с собой в командировку?

– В длительную или нет, это зависит лишь от вас, Глеб Георгиевич, – пробормотал он по старой своей холостяцкой привычке болтать с самим собой, когда болтать больше не с кем. – А вот то, вернетесь ли вы домой из этой командировки, зависит уже не только от вас. Обычно разные люди делают все, чтобы вы остались в их стране навсегда. В специально отведенных для этого местах с трогательными надписями на каменных плитах. Хотя вам, Глеб Георгиевич, эпитафию вряд ли напишут. А посему задерживаться на чужбине вам незачем.

Ерничая таким образом, Грин не улыбался, а сохранял полную серьезность, как человек, которому не до шуток. Так оно и было. Завтрашний вызов к президенту России вряд ли сулил что-нибудь веселое. Отбросив светлый галстук, Грин полез в шкаф и извлек оттуда другой, темно-синий, в тон костюму, который намеревался надеть завтра. Он любил быть готовым заранее.

Ко всему и всегда.