мне было нечего. Действительно, таким отстоем разве что на помойке не побрезгуют.

— Взбрызни убогого. Потолкуем.

Так и сделал. Дрищеватый гражданин в одеяниях огородного чучела слабо зашевелился, после дёрнулся, пытаясь вскочить.

— Но-но! — плюха в бок от бесфамильного не заставила себя ждать. — Ты кто такой?

Лежащий помотал головой, словно отгонял невидимых насекомых, повернулся на бок, явив нашему вниманию распахнутый рот с гнилыми пеньками зубов, перекошенную, слюнявую харю с редкой щетиной и полное отсутствие разума в глазах.

— Повторяю, — Сквоч шлёпнул мужчину по щеке, приспособив для этого плоскую сторону тесака. — Ты кто? Или тебе яйца отрезать?

Будто проверяя упомянутую возможность, связанный подвигал челюстью, точно убеждал себя в отсутствии кляпа. А мы его и не использовали. Зачем? Болтать, когда у собеседника тряпка во рту, удовольствие сомнительное. Придётся вынимать, если захотим внятных ответов. Потому, захочет заорать — заорёт.

Тут нагнетать нужно, запугивать, чтобы думать не начал.

Дабы слова не расходились с делом, я упёр лезвие своего ножа в ягодицу гостя.

— Хочешь вторую дырку в жопе?

— Нет. Нет… — его затрясло будто припадочного. — Не надо…

— Спрашиваю в третий раз, — Сквоч шевельнул кистью, и мачете переместилось к носу лежащего. — Ты кто?

— Э-э-э… живу я здесь.

— Че-го?..

— Живу я, — с нервическим заиканием подтвердил свой бред незваный придурок. — Квартира мамы. Это моя комната.

— И ты ломился в неё с мачете, — усмехаясь, закончил я. — Конечно верю… Как входную дверь открыл?

— Ключом. Он в кармане, в правом. Не бейте…

Магнитный ключ оказался там, где сказано. Обычный, с истёртыми от частого употребления краями, на отмычку или новодел не похож.

— Почему двери вышибал?

— Так не открывались! — ненатурально изумился доходяга, придумывавший, похоже, легенду визита «по ходу пьесы».

Меня долгие пререкания не манили, потому я без какого-либо сожаления воткнул нож в худую задницу. Не сильно, так, намерения обозначить.

— А…ы, — пинок в подбородок прекратил начинающийся вопль.

Сквоч постарался, прозорливо блокируя ненужный шум.

— Ты про яйца не забыл? — товарищ встал с кровати, нагнулся к связанному. — Или мы начинаем слушать правду, или… — заканчивать фразу он не стал, ткнув тупым остриём мачете в область чужого паха.

— Понял-понял… — строя страдальческие гримасы, поник гость. — Я… я жил здесь. В этой комнате.

— Где стоял шкаф? — быстро бросил я, пытаясь поймать его на вранье.

— Там, — щетинистый подбородок правильно указал на место у стены.

— Что было спрятано под шкафом?

Ответил доходяга с заминкой, но тоже верно:

— Нож в тряпке и шило.

— Зачем ты пришёл и откуда знал, что в комнате не один человек?

— Пидоров я тебе ещё не припоминал, — ввернул бесфамильный, хищно скалясь. — Но припомню.

Упоминание бранного эпитета, которым нас наградил в горячке этот хмырь, пришлось как нельзя кстати. Связанный сжался, зажмурился, постарался прикрыть коленями живот. Разве что не обделался от страха.

— Коли в жопу! — скомандовал бесфамильный, зажимая ладонью рот неудачника и прижимая его голову к полу. — Гостюшка нам новую сказку сочиняет. А мы ему нашу расскажем, с плохим концом.

Укол не потребовался. Визитёр замычал, пузыристо пуская слюни, и захлопал глазами. Едва Сквоч оторвал перепачканную ладонь, он зачастил:

— Мамка моя на стадионе работает. Я её проведывать часто захожу. Сегодня пришёл и услышал, как она с толстухой разговаривала о постояльцах. Говорила — вы тихие и смирные, и деньги у вас есть. Наличные. Я ключ у матери спёр из сумки, когда она мне… — тут он внезапно устыдился, — покушать давала. И пришёл посмотреть…

— Ограбить, — поправил я слюнявого злоумышленника, сжав его ухо в кулак, для бодрости. — Называй вещи своими именами.

— Как тебя зовут? — товарищ, поигрывая отобранным тесаком, грозно навис над лежащим, пугая того до непроизвольного тика лицевых мышц.

— Милле.

* * *

… Картинка предшествующих событий примерно складывалась, но требовались некоторые уточнения. Оставив жопу лежащего в покое, взял планшет и отбил сообщение Ежи. Особо в подробности не вдавался, обозначил тезисно:

1. Есть ли у нашей хозяйки сын?

2. Видела ли его М… в течение дня?

3. Не пропадал ли ключ у нашей арендодательницы?

Входящий звоночек почти мгновенно сообщил об ответе:

«Да. Да. Да.» и приписка «Что случилось?»

Не повредило бы описание запросить, но это может затянуться. Пока лопоухий свяжется с сожительницей, пока растолкует, что к чему, пока ахи-вздохи выслушает… Лучше позвонить и объяснить словами. Быстрее получится.

Написал:

«Говорить можешь?»

Любитель пышных дам кинул подтверждение:

«Могу. Но без видео. Тут сигнал неважный»

Подав знак бесфамильному, что ненадолго отлучусь, я вышел в кухню, прикрыл за собой дверь и нажал кнопку вызова, присутствующую в почтовом онлайн-сервисе как дополнительная опция.

— Ну?! — нетерпеливо рыкнул Брок. — Что у вас за приключения?

Голос сослуживца звучал как в бочке или пустом помещении, отдавая эхом.

— Припёрся какой-то клоун с мачете, хотел нас ограбить. Получил в бубен. Поёт, что сын хозяйки. Украл у неё ключ. Внешне выглядит как конченный утырок с плешью. Назвался Милле.

— Он. Я его видел примерно два часа назад. Мать давным-давно выгнала за наркоту и воровство, только что выяснил. Имя, — он отвлёкся, что-то буркнул явно в сторону. — Да. Милле.

— Где ты с ним пересечься успел? — удивился я.

— На стадионе. Выбрался помочь Мелиссе. Так надо, — с нажимом закончил знайка. Потом спросил. — Сами целы?

— Ни царапинки. Урода скрутили.

— Руки-ноги у него на месте?

— Угу. Помяли, разве что, чуток.

— Валите оттуда. Оставаться дальше нельзя. Отношения со своей квартирной хозяйкой вы испортили. Кем бы её сынок ни был, но мать есть мать. А даже если она и встанет на вашу сторону, нет никаких гарантий, что за дозу наркоша не сольёт вас более ушлым ребятам. И ни черта тут не сделаешь… Валите, — твёрдо повторил он.

— Куда валить?

— К городскому стадиону. Встречу.

Выходить на улицу не хотелось категорически, но… выбора нет. Вернётся хозяйка с работы, увидит изувеченную дверь, начнёт переживать, визит этого Милле всплывёт — тут не открутишься. Со всех сторон виноватым станешь.

А в комнате Сквоч налаживал общение со связанным:

— На чём сидишь?

— На всём, — перепачканный слюной рот перекривила грустная усмешка. — Мне без разницы…

— Ломает?

— Можешь помочь? — неверяще сощурился тот и тут же потух. — Иди ты…

Идиллию пришлось прервать.

— Хорош! Уходим!

Искоса взглянув на плешивого наркомана, бесфамильный принялся молча одеваться и заполнять имуществом рюкзак.

Сборы не затянулись. Уже в коридоре, воспользовавшись напоследок висящим там зеркалом и нацепив очки и бейсболку, он забежал в кухню, где забросил мачете на навесной шкафчик.

— С собой не возьмёшь. Прятать некуда. И это… я Милле пасть тряпкой заткнул.

— Не задохнётся?

— Наркот со стажем? Юморишь… Он через пять минут освободится и