твое лицо тогда, на площадке перед корпусом, и видел здесь, пять минут назад. Одно и то же лицо – лицо человека, готового совершить убийство. Одна и та же причина. И я спросил себя, а что если на той самой вечеринке…

– Заткнись! – взвился Леонид. – Заткнись, бога ради, док!

– Принимая во внимание характер Германа, а также слухи о маленьких слабостях господина Кольцова…

– Заткнись, – простонал Леонид почти без голоса.

– …в это нетрудно поверить, правда? Николай Кондратьев, чуть не задушенный за насилие над твоим другом. Аркадий Шадрин, фактически приговоренный к смерти за одно упоминание о похожем насилии. Исчезнувший после вечеринки Геннадий Болотов. Заметь, это только догадки.

Леонид медленно выпрямился. Он почти овладел собой.

Аркадий дал ему пять минут, после чего продолжил.

– Повторяю: это только догадки. Плод моего больного воображения. Я не говорил об этом ни одной живой душе и не собираюсь говорить. Также я не опасаюсь никаких опрометчивых действий с твоей стороны, потому что ты неглупый человек, Кольцов-младший, хотя определенная психопатология, конечно, имеет место. Ты ненавидишь меня за мою проницательность и вдобавок ревнуешь ко мне Германа, но при этом отлично знаешь, что если ты убьешь меня, вас уже никто не сможет защитить.

– Психопатология? – Леонид провел языком по пересохшим губам. – Ты меня ни с кем не путаешь, док? В жизни не встречал большего психа, чем ты.

В течение получаса они мирно потягивали бренди и болтали о всякой ерунде. Леонид сходил умылся холодной водой и теперь сидел с мокрыми волосами, хрупкий и обаятельный. Что там говорила о нем Лера?..

Непостижимая тварь, Alien.[20] Абсолютно безнравственный, как инопланетянин. Хотя порой ему удается выглядеть беззащитным.

– Я ответил на твои вопросы, – напомнил Леонид с тонкой улыбкой, заставившей Аркадия стиснуть зубы. – Твоя очередь, док.

– О чем ты хочешь узнать?

– О женщине. Той самой, из-за которой состоялось бегство на Соловки. О Регине Новак. Как долго длилось счастье? С чего все началось и чем закончилось?

– Чем закончилось, тебе известно, – процедил Аркадий.

– Я имел в виду…

– Ладно, я понял. – Он вздохнул. – Регина Новак – профессиональная «dom» из Амстердама. Ее имя есть в списках DDI[21]. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Да.

Леонид заметил, что Аркадий рассказывает о ней как о живой.

– Когда мы познакомились, она работала в отделении кардиологии, как и я. Но все время чувствовала, что создана для чего-то большего. Мы прожили вместе около года, после чего она приняла решение. – Аркадий закурил сигарету и снова улыбнулся, глядя ему прямо в глаза. – Даже целых два решения: покончить со своей прежней, скучной и размеренной, жизнью и начать новую, яркую и насыщенную. Ты видел ее интернет-сайт?

– Нет.

– Хочешь посмотреть?

Леонид кивнул.

Вместе они сидели перед экраном монитора и созерцали прелести госпожи Рене, то затянутой в кожу, вооруженной хлыстом и ошейником, то закутанной в шелка, струящиеся по бедрам, оттеняющие ее белоснежную кожу, то почти обнаженную в пене кружев, соблазнительную и страшную до обморока.

– Ты еще виделся с ней? До ее приезда сюда, на Большой Соловецкий.

– Да. Несколько раз. Первый раз – через год после ее отъезда. Я позвонил ей в Амстердам, попросил о встрече, и она согласилась. Я прилетел утренним рейсом, она встретила меня в аэропорту, повезла в отель… – Аркадий сделал небольшую паузу, поглаживая пальцем веко, как будто у него внезапно разболелась голова. – Мы провели там целые сутки.

– В номере?

– Правильнее сказать, в постели. Безвылазно, как школьники. Она не раскаивалась и не оправдывалась. Она просто любила меня. Но она была «dom», вот в чем дело. Прирожденная «dom». А я никогда не умел подчиняться. Наутро мы опять поссорились, и я уехал. На этот раз навсегда.

– Неужели?

Аркадий тихонько засмеялся.

– Как бы не так. Теперь уже она позвонила мне, спустя семь или восемь месяцев. И я опять помчался, как ненормальный, в Амстердам. И опять из этого не вышло ничего хорошего, потому что она уже успела привыкнуть к мужчинам, которым нравится подчинение, хотя и презирала их в глубине души. Презирала, но предпочитала иметь дело именно с ними. Они были легкой добычей. В сердцах она бросила мне, что если бы я оказался в ее частном каземате, где она принимает клиентов, она бы научила меня покорности. Смешно, правда? Я смеялся до упаду.

– Ага… прямо обхохочешься.

– После этого мы ездили вместе в Европу, но не обсуждали ни казематы, ни уроки покорности. Я хотел, чтобы она забыла этот разговор.

– Ты решил нанести ей визит в качестве клиента, – догадался Леонид.

Аркадий кивнул.

– При условии полной анонимности. Для этой цели я поменял электронный адрес и вступил с ней в переписку – через ее секретаря, разумеется, – чтобы обсудить все детали предстоящей встречи. Это обычная практика, ведь из-за растущего спроса на подобные услуги запись в салоны производится на несколько месяцев вперед.

– Погоди, я что-то не пойму. Ты что же, собирался заявиться к ней в маске и с фальшивой бородой?

– Волосы, конечно, пришлось покрасить, – признался Аркадий. И поспешно добавил, увидев выражение лица Леонида: – Оттеночным бальзамом, который после нескольких головомоек исчез без следа.

– Цвет?

– Вижу, ты ждешь, когда я скажу «вишня» или «баклажан», чтобы поднять меня на смех. Не дождешься. Банальный черный.

– Ты настаивал на своем праве сохранить инкогнито. У нее это не вызвало подозрений?

– Нет. Это в порядке вещей. Меня просветили на так называемой консультации для начинающих, которую я посетил за месяц до планируемого визита. В салоне другой «dom», разумеется. Видишь, я позаботился о том, чтобы не выглядеть полным профаном. Это обошлось мне в сто двадцать пять долларов.

– Представляю, сколько ты заплатил за сеанс в салоне госпожи Рене.

– Немало. Но я не мог себе в этом отказать.

– Понимаю.

– На стадии переговоров клиент имеет право высказать свои пожелания, и секретарь обязан довести их до сведения госпожи. Учитывая, что услугами «dom» такого класса, как госпожа Рене, пользуются государственные чиновники всевозможных рангов, политические деятели, юристы, банкиры, предприниматели, словом, личности широко известные в масштабах страны, а также популярные актеры, шоумены и так далее, то требование анонимности – одно из тех требований, которые легче всего понять и удовлетворить. – Лицо Аркадия омрачилось, и от Леонида это не ускользнуло. – Нет, у нее не возникло никаких подозрений. Я был самым обычным клиентом, готовым платить за то, чтобы меня опускали. Таким же, как сотни других.

– Я слышал, – сказал Леонид, подумав, – что «dom» не занимаются сексом с клиентами.

– Как правило, нет. Мужчина приходит к «dom» не за любовными утехами – для этого