запредельная тьма не бросалась в глаза. А потом лёгким усилием воли отправили карман в путешествие.

То было короткое путешествие.

В Бездне нет пространства и времени, помните?

Достаточно представить себя в нужном месте — и ты оказываешься там. Мы с отцом, объединив усилия, вообразили, что наш пузырь срастается с Иркаллой. Вспучивается там, где обычно курсирует Ладья Душ.

Пузырь врубился в самое логово Разрушителя.

Я заворожённо наблюдал за тем, как Ладья, влекомая незримыми страдальцами, проявляется в нашем мире. Воды Последней Реки на секунду сливаются с голубой лентой, созданной отцом. Две фантазии смешиваются — я вижу, как за облаками проступают контуры пещеры...

Ладья вписывается в карман.

Окончательно.

И мы тут же разрываем связь с Иркаллой. Бежим, куда глаза глядят. Перебрасываем свой мирок с захваченным трофеем в иной пласт Изнанки. Я слышал чудовищный рёв, меня почти накрыло концентрированной ненавистью и жаждой убийства...

А в следующую секунду оборвались все нити, связывающие алтари культа с Иркаллой.

Ладья Душ была главным поставщиком уловителей в Бездну.

И мы завладели этим инструментом.

Глава 25. Могущество

Какое-то время я стоял, заворожённо глядя на плывущий по реке корабль. Ладья была мрачной, большой и двигалась совершенно бесшумно. Вода чернела на глазах. Голубой цвет отступал под натиском неизвестной субстанции. Вёсла мерно опускались в эту тьму, скрипа уключин я не слышал.

Корабль-призрак.

Нормальный человек списал бы происходящее на игру воображения, но я знал, что Ладья Душ вполне реальна. Более того, порождение чужих фантазий продолжает существовать в отрыве от своего хозяина.

Я понял, что реку надо закольцевать — она течёт из ниоткуда в никуда. Прилагаю волевое усилие, вкачиваю прану... и русло меняет конфигурацию. Река изгибается, смещается на край ойкумены, замыкается на себя. Пара минут — и нас с отцом окружает кольцо тьмы.

Ладья продолжает неспешно скользить по периметру.

Пара минут...

Может, и пара часов, напомнил я себе. Не следует забывать, где ты находишься, Джерг. В мире ожившей относительности.

— Держись, — сказал Эрион.

И я понял, что нахожусь в кармане один.

Вечный Путник растворился в воздухе, словно его никогда и не было.

Я знаю, что собирается делать отец. Мне это не провернуть. После ухода Ладьи из Иркаллы остались оборванные линии, по которым поступает вера людей. И эта вера сейчас рассеивается по бескрайним просторам Бездны. Энергия больше не питает бога смерти, но она и меня не питает. А ведь я слишком слаб для открытого противостояния с богом.

Эрион намеревался стянуть все каналы в одну точку.

Сюда.

И подключить к аналогу Последней Реки, который мы только что создали. Что ж, у меня тоже есть работёнка. Надо подружиться с уловителями.

Направлюсь через степь к дальнему краю кармана.

Расстояния, как я говорил, на Изнанке не имеют смысла, но в убежищах, подобных этому, они вполне исчислимы. Всё, что я вижу — это своеобразная форма материи, порождённая нашими желаниями. Так что я не могу представить себя на берегу и оказаться там. Приходится топать через степь, наслаждаясь теплом, стрекочущими насекомыми и колосьями луговых трав. Достаточно протянуть руку — и высокая трава ложится под неё. Колоски щекочут ладонь.

Реалистичность происходящего зашкаливает.

Я обогнул невысокий холм, прошёл через шелестящую на ветру рощу и достиг крутого глинистого берега, нависшего над угольно-чёрным течением реки.

Ладья величественно скользила по тёмной глади.

Существовал лишь один способ покорить корабль своей воле — сразиться с его капитаном. Полумистическое существо, тысячи лет назад выделенное из толпы павших Нергалом. Капитан Шорготт получил особые полномочия, но показывался он не всякому. Я, например, не видел его ни разу. И это будучи верховным жрецом Нергала.

— Шорготт! — крикнул я.

Ничего не произошло.

Корабль проплыл ещё с десяток метров, прежде чем я понял, что вёсла перестали равномерно погружаться в чёрную воду.

— У тебя больше нет хозяина! — рявкнул я. — Обрети нового владыку!

Над рекой прокатился гул.

Казалось, чудовищный стон исторгается из трюма Ладьи. Даже волны завибрировали, по маслянистой поверхности побежали круги.

Меня накрыло рокотом:

— Джерг! Сумеешь ли поднять ношу? Я помню тебя, смертный. Ты раб Нергала и ничего не стоишь без его поддержки. У меня нет иных владык, кроме Звезды Несуществования.

— Иркаллы больше нет, — возразил я. — Ты в моей власти. Ты и этот корабль. Я могу уйти, и ты сгинешь в безвестности, бесконечно кружась по кольцу.

Повисло молчание.

Ладья стояла на месте, игнорируя законы физики и здравого смысла. Вёсла сушились, с них стекали чёрные капли. Ветер слегка шевелил края свёрнутого паруса.

— Покажи свою силу, — ухнуло из трюма.

— Я готов.

Корабль сместился к берегу, и я в очередной раз подумал, что невидимые мёртвые гребцы — просто бутафория. Для атмосферы, так сказать. Впрочем, всё это дерьмо может быть частью системы уловителей.

Между бортом корабля и берегом собрался пандус.

Из воздуха.

Грубо сколоченный деревянный настил меньше метра шириной. Без верёвочного ограждения. Несколько истёртых и отполированных временем досок.

Я взошёл на палубу.

В центре высилась мачта, вросшая в крестовину степса. Вокруг мачты громоздились пузатые бочки. Настил — от кормы до носа, изогнутого дугой и переходящего в чудовищную пасть неизвестного монстра. Когда я ступил на доски настила, пасть извернулась и смерила меня презрительным взглядом. Глазницы чудища вспыхнули красным.

Под палубой кто-то сопел и увесисто топал.

Миг тишины...

...и доски настила в десяти шагах от меня с треском разлетаются, выламываются и пропускают наверх здоровенную двуногую тварь, лишь отдалённо похожую на человека. Двухметровый рост, руки-молоты, перетянутые мышечными жгутами ноги, пластинчатые наплечники, рогатый шлем с треугольным забралом и костяные шипы, торчащие из локтевых суставов. Мне доводилось видеть орков в фантастических фильмах этого мира... Так вот, возникший передо мной тип напоминал этих самых персонажей.

В правой руке капитан сжимал рукоять боевого топора с широченным лезвием.

— Человек, — на меня повеяло могильным холодом. — Готовься к смерти.

Щепки полетели обратно, заштопали дыру в палубе и всё встало на прежние места.

Я вырастил огненное копьё.

Окутался гибкой бронёй.

И чуть не остался лежать с расколотым черепом, потому что орк метнул топор. Спасли отменная реакция и мышечное усиление — я шагнул в сторону, пропуская мимо себя вращающийся диск. Да, чтоб вы понимали, скорость вращения у капитанского топора запредельная.

Разгоняюсь и в прыжке пробую достать Шорготта копьём.

Капитан, несмотря на мнимую тяжеловесность, отмахивается от полыхающего огнём древка. Наруч чернеет, но выдерживает. Понимаю,