– Итак, голосуем! Кто выступает против единственного реального на сегодня решения: отправить Бастет на переговоры с противником, при том что вследствие этого Бастет приобретет статус представителя сто третьего сообщества?

Поднимается одна-единственная рука – Хиллари Клинтон.

– Отлично, – говорит Натали, – сто одним голосом против одного миссия «переговоры с Тамерланом» признается одобренной. Соответственно, Бастет получает статус представителя сто третьего сообщества в нашей благородной ассамблее. Отныне она сможет выступать от имени своих сородичей и участвовать в голосованиях, подавая голос, равноценный голосу любого другого присутствующего здесь полномочного представителя.

Я выиграла.

Натали первой хлопает в ладоши, ее примеру следуют Роман, Эдит, Сильвен и Джессика. После нескольких секунд неуверенности, тянущихся для меня нестерпимо долго, все члены ассамблеи, а за ними и присутствующая на заседании публика тоже аплодируют, наконец, мне, моим идеям и храбрости.

На взрыв энтузиазма я, конечно, не рассчитывала, но все же я – первая кошка с реальным политическим статусом, пускай и добытым в кризисной обстановке.

Натали хватает меня и поднимает так высоко, как только может.

Я ВЫИГРАЛА.

И вот уже несколько человек вскакивают и начинают мне аплодировать. К поздравительным крикам примешивается мяуканье.

До моих сородичей тоже дошло, как высоки ставки и как высоко я забралась. Давно пора! Мне казалось, что американские кошки видят во мне свою обыкновенную соплеменницу, а то и чужую.

Аплодисменты не смолкают, но я уже сосредотачиваюсь на следующей цели – переговорах с императором Тамерланом.

Не проходит и нескольких минут, как Сильвен отправляет дрон к острову Либерти и устанавливает связь с Павлом.

Последнему сообщают о моем предложении, он передает его Тамерлану и докладывает, что император крыс готов принять меня – одну меня – в постаменте статуи. То есть у себя в логове, лишая меня шансов на побег.

Я соглашаюсь.

Сеанс связи завершен. Я нахожусь вместе с Натали, Романом, Эсмеральдой, Анжело и Кимберли в компьютерном зале.

– Браво, мама! План – супер! Подкрадись к нему поближе и убей!

– Хочешь совета? – спрашивает меня Роман.

– От вас – да.

– Оставайся спокойной, что бы ни происходило. После его реплики жди две секунды, прежде чем ответить.

– Что-нибудь еще?

– Дыши глубже. Дыхание поможет совладать с эмоциями, – советует Натали.

– Хочешь, я полечу с тобой? – предлагает Эсмеральда.

Нет уж, в прошлый раз мы друг другу помешали.

– Тамерлан потребовал, чтобы я была одна. Но за предложение спасибо.

– Что если с тобой произойдет несчастье? – спрашивает прагматичная Натали.

– Я хочу, чтобы моему сыну Анжело вживили Третий Глаз и отдали ему РЭОАЗ. Так он сможет продолжить и завершить мой проект становления кошачьей цивилизации. Тебя, Эсмеральда, я прошу помочь моему сыну добиться успеха. Бывает, что он проявляет излишнюю… импульсивность. Его нужно направлять. Твой долг – объяснить ему, что такой аргумент, как насилие, нужно использовать только после того, как испробованы и признаны неэффективными все остальные.

– Можешь на меня рассчитывать, Бастет.

– Что ж, больше не будем терять времени, нельзя допустить, чтобы этой ночью произошло непоправимое.

Проходит всего час, и вот я снова лечу на дроне в направлении вражеского лагеря.

Ветер прибивает мою белую шерсть с черными пятнами. Я нахожусь под сильным впечатлением от собственной смелости.

Я снова его увижу. Нельзя его недооценивать: даже если он крыса, то чрезвычайно умная. Это значит: не реагировать под влиянием эмоций, ничего не принимать на свой счет, на все отвечать, только хорошенько поразмыслив.

Мой летательный аппарат скользит над волнами, плещущими между Манхэттеном и островом Либерти. Наконец, я впервые вижу вблизи, при свете дня, монумент высотой девяносто три метра: пьедестал из розового гранита и саму статую из позеленевшей бронзы.

Впервые с тех пор как мне захотелось, чтобы все считали меня царицей, я докажу, что именно ею и являюсь.

Оглянувшись напоследок, я провожаю взглядом Манхэттен и нашу башню Свободы, значительно превосходящую высотой все остальные небоскребы.

Если я провалюсь, то погибнут все, в том числе мой сын и Натали. Даже РЭОАЗ пропадет среди развалин такой громадины. Это будет конец вообще всему. Настанет царство крыс, все человеческие познания будут стерты из памяти.

Чтобы набраться храбрости, я слушаю музыку – Сильвен позаботился, чтобы на дроне была такая возможность. Сейчас мой приемник транслирует «Токкату и фугу ре минор» Баха.

Несясь на дроне над водой, я наслаждаюсь этой могучей музыкой, придающей мне сил.

Возможно, истекают последние секунды моей жизни. Повезло же мне с этим имплантантом в голове! Воистину, я единственная и неповторимая.

Я потрясающая.

Я себя люблю.

Остается вопрос: останусь ли я на высоте при предстоящем историческом столкновении?

В 1520 г. французский король Франциск I и английский король Генрих VIII, наиболее могущественные монархи своего времени, решили заключить мир и запустить план экономического и военного слияния всех европейских стран. Эту идею выдвинул Томас Уолси, главный советник Генриха VIII. В некотором роде это был первый проект создания европейского политического сообщества. Ввиду осуществления такого альянса Франциск I предложил провести встречу в лагере в Баленгеме, неподалеку от Кале (север Франции). После двухлетних переговоров два соперника достигли, наконец, согласия. Франциску I было тогда двадцать пять лет, Генриху VIII – двадцать восемь.

«Лагерем золотой парчи» назвали место встречи и ее саму из-за невиданной пышности свит обоих монархов. На палатки набросили златотканые накидки. Каждый король привел с собой три тысячи человек, которых надо было развлекать: играла музыка, устраивали танцы, фейерверки, турниры, пиры. Англичан и французов сопровождали лучшие ремесленники, художники, повара, получившие задание произвести впечатление на противоположную сторону.

Обсуждались торговые и военные договоры. Трехлетнего французского дофина обручили с четырехлетней Марией Тюдор. Однако переговоры еще не кончились, а два короля, слишком много выпив за ужином, уже принялись друг над другом подтрунивать. Франциск утверждал, что французские художники лучше английских, что француженки всех краше, что французские воины победят на непрекращающихся в лагере турнирах своих противников. Тогда Генрих вызвал своего соперника на единоборство. Короли сошлись врукопашную на глазах у сидевших вокруг за столами придворных. Франциск победил, Генрих затребовал матч-реванш, но английская знать отговорила его драться во второй раз. Генрих VIII, огорченный и разобиженный, решил покинуть переговоры досрочно. Договоры о мире и об экономическом согласии остались неподписанными, брачный контракт был аннулирован.