После этого Генрих VIII поладил с худшим врагом Франциска I, императором Священной Римской империи германцем Карлом Пятым. В 1525 г. антифранцузский союз англичан и империи привел к битве при Павии, в которой французский король потерпел поражение и попал в плен. А ведь если бы в Лагере золотой парчи у двух королей дело не дошло до драки, то этой войны удалось бы избежать, более того, могла бы родиться единая Европа, о чем так мечтал Томас Уолси.

Энциклопедия абсолютного и относительного знания.

Том XIV

Вокруг меня крысы – бароны с рыжей или серой шерстью, довольно нелюбезно глядящие на меня в упор. Они издают омерзительный запах, но я стараюсь от этого отвлечься.

Мы находимся на широкой лестнице у подножия статуи Свободы. На ступеньках помост, на него забралась красноглазая белая крыса.

Не бояться. Глубоко дышать.

При приземлении я замечаю душераздирающую картину: украшая площадку для нашей встречи, Тамерлан велел распять… кошек.

Я приближаюсь к помосту.

Не дай сбить тебя с толку. Дыши глубже.

Я делаю глубокий вдох и различаю среди зловония живых крыс запах разлагающихся трупов несчастных распятых кошек.

Нельзя на них смотреть.

Я поднимаюсь по ступенькам к своему злейшему врагу.

Он уже подключил к своей голове белый кабель USB и протягивает мне другой конец своими четырехпалыми лапками, так похожими на человеческие.

Я извлекаю коготками свое устройство Bluetooth и подключаю к нему белый кабель. Потом закрываю глаза, чтобы как можно четче понять чужую мысль.

– Рад новой встрече с тобой, Бастет.

Глядите-ка, теперь мы с ним на «ты»!

Я перестраиваюсь на ходу.

– Я тоже рада тебя видеть, Тамерлан.

Мы оценивающе смотрим друг на друга, принюхиваясь, чтобы уловить обонятельную информацию о противнике.

Напрасно я курила кошачью траву, она могла разрушить некоторые нейроны, полезные при данной ситуации.

Никогда больше не прикоснусь к веществам, воздействующим на мозг. За исключением шампанского для празднования своих успехов.

– Ты высказала пожелание встретиться. Что ты можешь мне предложить, Бастет?

– Я явилась для переговоров о нашей капитуляции, Тамерлан. В обмен на наше право на бегство я готова отдать тебе то, чего ты хочешь, как я полагаю, больше всего: Расширенную Энциклопедию Относительного и Абсолютного Знания.

Он показывает кивком на мою шею.

– Как я погляжу, на тебе ее нет. Что помешает мне первое – убить тебя, второе – перебить всех в башне Свободы, третье – найти среди развалин РЭОАЗ, помещенный, помнится, в особый футляр, которому нипочем ни огонь, ни самый мощный взрыв?

– Помешает это и то, что я распорядилась в случае моего невозвращения или провала наших переговоров уничтожить РЭОАЗ. Несмотря на этот прочнейший футляр, программист Роман заверил меня, что знает, как это сделать. Сокровище будет навсегда утрачено для нас, для вас и вообще для всех.

– Ты блефуешь.

– Ты готов рискнуть?

Чувствую, в этот раз противник восприимчив к моим доводам.

– Вот, значит, с каким предложением ты явилась, Бастет? Хочешь обменять знания на выживание?

– Все знания мира на горстку жизней. Полагаю, для тебя это выгодный обмен, к тому же моя смерть вряд ли даст тебе что-то еще, кроме примитивного удовольствия поквитаться с врагом. Это удовольствие недолговечно и, согласись, нелепо.

Сгрудившиеся вокруг нас недоверчивые крысы ничего не понимают в этой странной ситуации: их великий вождь спокойно болтает с врагом!

Для них я – кошка, то есть подлежу безусловному уничтожению.

– Как видишь, Тамерлан, я признаю твой успех и свое поражение. Я много думала. Вы были обречены на победу, ваша судьба – сменить людей. Ваша, а не наша. А знаешь почему?

– Я слушаю.

– Потому что вы, крысы, всеядные.

Похоже, он нашел мой довод уместным. Поэтому я продолжаю:

– Мы, кошки, – плотоядные существа, наши источники пропитания ограниченны: приходится охотиться на мышей, на птиц, на рыб. Другое дело вы: вы живете, питаясь фруктами, овощами, зерном, даже каким-нибудь пенопластом или синтетической губкой. Откуда я это знаю? Сама видела, как вы все это едите, и ничего с вами не делается.

– Свиньи тоже всеядные.

– Верно, но где им до вас с вашим стремлением завладеть миром! Это спокойные животные, их единственное желание – жить в мире и согласии с соседями. Они лишены свойственного вам духа завоевателей.

Немного лести всегда уместно.

– Сначала я отказывалась это принять, а потом поняла, что надо быть слепой, чтобы этого не видеть. Таков смысл эволюции. А ты, Тамерлан, – сверходаренное создание, выдвинувшееся среди сородичей, представителей сверходаренного вида. В этом тебе помогли люди.

Он внимательно меня слушает. Надо продолжать.

– Земля будет принадлежать крысам. Мы, кошки, просим лишь право убраться подальше от городов, в самые засушливые, самые холодные, вовсе не кишащие дичью края. Мы сбежим от вас как можно дальше. А вы приобретете вместе с РЭОАЗ человеческую науку и культуру. Так вы сможете обратить в личное пользование их большие города, машины, электричество, электронику, искусство.

Вряд ли ему было бы интересно говорить про юмор и про любовь…

Красноглазая белая крыса размышляет, а потом отвечает:

– Ты забываешь об одном, Бастет: я должен добиться реванша над людьми, причинявшими мне страдания, когда я был простой лабораторной крысой. Кошек я еще согласен отпустить на все четыре стороны, но людей – ни за что. Когда меня топили в экспериментальных целях, я дал себе обещание полностью вытравить с планеты этих зловредных паразитов, натворивших столько бед и причинивших всем вокруг себя столько мучений.

Я догадываюсь, что лучше было бы с ним не спорить, но не хочу так легко отступать.

– Может быть, ты все же мог бы их помиловать?

– Ты не понимаешь, Бастет. Дело не только в моей личной злопамятности. Тут еще другое: заходя в Интернет, я всякий раз убеждался, к чему приводят действия людей по всей планете. К моменту Краха они наштамповали и употребили такое головокружительное количество бесполезных вещей, так жрали, так расточительствовали, так неумеренно и бессмысленно гоняли туда-сюда свои самолеты, корабли, автомобили, что в небе повисла непробиваемая грязная туча, приведшая к росту температуры. Стали таять вечные льды на полюсах, горели леса, исчезали дикие виды. Они поработили так называемых «домашних животных»: коров, овец, кур, свиней и так далее, чтобы использовать их в пищу, как какое-то сырье. Нас они превратили в подопытных лабораторных животных, а еще мучили нас в своих школах, где неуклюжие ученики резали нас скальпелями после пародии на анестезию…