года также даровал графу некоторые земли, ранее принадлежавшие его дяде Эксетеру, что стало твердым признанием его статуса старшего наследника Бофорта[377]. Таким образом, Сомерсета, после освобождения, ожидало значительное наследство, но пока этот день не наступил, оно оставалось под опекой его матери Маргариты Холланд.

Участие Эдмунда Бофорта в последней кампании Бедфорда не могло радовать Маргариту, если учесть, что ее семья и так была разорена французскими войнами. В случае если с кем-то из пленных сыновей герцогини что-то случится, то все будущее династии Бофортов ляжет исключительно на плечи Эдмунда. Его пленение, или еще что похуже, было немыслимо. Тем не менее Эдмунд не мог рассчитывать на значительное наследство, и, как и многим англичанам до него, включая его отца Джона и дядю Томаса, именно служба во Франции давала возможность получить земли, титулы и почести.

Конечно, у отъезда Эдмунда во Францию в 1427 году могла быть и другая причина, например его предполагаемая близость к матери короля, королеве Екатерине. Слухи о романе между молодой вдовой и начинающим военачальником встревожили герцога Глостера, нервничавшего из-за возможности того, что возможный отчим Бофорт может оказывать бесконтрольное влияние на юного короля. На момент отъезда Эдмунда Екатерина было всего двадцать шесть лет, и она по-прежнему была способна рожать детей, что доказали ее последующие отпрыски. Любой возможный брак между матерью короля и племянником кардинала Бофорта был для Глостера политической катастрофой, и в ответ он проследил за принятием парламентского акта, запрещающего Екатерина выходить замуж без прямого разрешения короля.

Закон, утвержденный Парламентом, заседавшим с октября 1427 по март 1428 года, гласил: "Ни один человек не должен заключать брачный контракт и жениться на любой английской королеве без специального разрешения или согласия короля", и добавлял, что любой, кто нарушит закон, сделает это "под страхом потери всего своего имущества и земель"[378]. Поскольку королю было всего шесть лет, Екатерина фактически была лишена права на брак еще лет на десять, что, предположительно, сводило на нет все намерения Эдмунда сделать вдовствующую королеву своей супругой. Как бы то ни было, Екатерина не обратила внимания на репрессивный закон, так как вскоре вышла замуж за валлийца по имени Оуэн Тюдор и до своей смерти в 1437 году, родила ему четверых детей.

Интересно отметить, что старший сын от брака Екатерины и Оуэна, родившийся, вероятно, между 1428 и 1430 годами, был окрещен Эдмундом, что дало повод для предположений, что его отцом был не Тюдор, а скорее Эдмунд Бофорт. Это весьма спорно, так как, кроме слухов, нет никаких достоверных доказательств того, что Эдмунд и Екатерина состояли в физической близости. И хотя первый ребенок Тюдоров действительно был окрещен Эдмундом, этому могут быть различные объяснения — возможно, Эдмунд Бофорт был крестным отцом мальчика, или имя было дано в честь Святого Эдмунда Мученика, особенно если рождение произошло в день праздника этого святого 20 ноября. Следует также отметить, что место рождения ребенка — город Мач-Хэдхэм в Хартфордшире — находился менее чем в пятидесяти милях от Бури-Сент-Эдмундс, где располагалась гробница Святого Эдмунда.

Типично английское имя для ребенка отца-валлийца и матери-француженки любопытно, но не обязательно должно вызывать сомнения в его происхождении. До конца жизни Эдмунда Тюдора и даже его потомков было открыто признано, что он является сыном Оуэна Тюдора[379], а Глостер никогда не обвинял Эдмунда Бофорта по этому вопросу, который, со своей стороны, также никогда не заявлял об отцовстве. Что особенно показательно, когда Ричард III, в 1485 году, оспаривал законность происхождения Генриха Тюдора, не было упомянуто ни о браке Екатерина с Оуэном, ни о возможности того, что Эдмунд Тюдор на самом деле был сыном Бофорта. Таким образом, все стороны признали Эдмунда сыном Оуэна Тюдора, и, похоже, этот вопрос не нуждался в дальнейшем обсуждении.

Планы Эдмунда Бофорта присоединиться к своему дяде Генри и двоюродному брату Бедфорду во Франции были хорошо проработаны к февралю 1427 года, когда Ральфу Кромвелю, Джону Типтону и Уильяму Бретону было поручено 3 марта осмотреть свиту Бофорта на Барэм-Даунс, холме на полпути между Кентербери и Дувром[380]. В конце месяца Эдмунд переправился в Кале и прибыл в Париж в апреле, где Бедфорд лично пожаловал ему французский титул графа Мортена[381].

В течение всего лета Эдмунд служил в армии своего кузена, учась у более опытных военачальников искусству ведении войны и командования войсками. Происхождение Эдмунда предполагало, что со временем он станет одним из выдающихся английских полководцев, и кампания 1427 года должна была стать началом его карьеры. Единственный способ по-настоящему подготовиться к тяготам средневековой войны, это пережить хотя бы одну, впрочем обучение было недолгим, поскольку к зиме Эдмунд вернулся в Англию. Его возвращение в Лондон, спустя чуть более шести месяцев после отъезда, говорит о том, что он не был изгнан навсегда из-за интимных отношений с королевой Екатериной, и хотя неизвестно, одобряли ли Глостер и Совет его появление в Англии, нет никаких свидетельств того, что они противились этому.

* * *

Кардинал Бофорт провел большую часть 1427 года, приспосабливаясь к своей новой роли на континенте, всецело отдаваясь продвижению английского дела во Франции и одновременно пытаясь удовлетворить растущие требования Папы Мартина. Вскоре после получения кардинальской шапки в Кале Генри отправился в Лилль на мирный саммит с герцогом Бургундским, и ему снова удалось укрепить нестабильный англо-бургундский союз. Однако следующее задание должно было завести его еще дальше.

Папа был раздражен продолжающимся гуситским движением в Чехии и в 1426 году объявил о уже четвертом крестовом походе против них, в течение шести лет, чтобы раз и навсегда расправиться с упорными последователями священника-реформатора Яна Гуса. Гус активно выступал за перемены в католической церкви, протестуя, в частности, против индульгенций, а затем был схвачен и сожжен за ересь в 1415 году. Сторонники Гуса продолжали нести идеи священника в массы и после его смерти, яростно осуждая папство и убивая католиков, стоявших на их пути, тем самым став ощутимой угрозой для верховенства папской власти в Центральной Европе. Папа искал на континенте лидера как религиозного, так и военного, способного защитить церковь духовно и физически. И новый кардинал Генри Бофорт казался подходящим кандидатом.

После того как было объявлено о его возведении в кардиналы, Папа напомнил Генри, что от него ждут "пролития крови за Церковь", и, 17 апреля 1427 года он был назначен папским легатом в Богемии, Германии и Венгрии. По сути, Бофорт должен был возглавить крестовый поход, и ему было поручено объединить множество почти независимых князей Священной Римской империи в единую сплоченную силу, способную победить гуситскую угрозу. Кардинала выбрали для этой миссии из-за его "мудрости и благоразумия", в надежде, что его королевская