хочешь, только не дай ему выжить!

Цербер оскалился так, что у меня мурашки по коже пробежали, Лоди взвыл и попытался ползти, но руки и ноги скользили в лужах под ним.

Тут я почувствовал ещё чьё-то присутствие, обернулся и уставился на Алимасию.

– Ты какого тут?.. – вырвалось у меня.

На меня посмотрели, как на ребёнка.

– Мальчик! – Голос демона был пафосен и торжественен. – Здесь столько страха и ужаса, крови и боли, что можешь ждать появления архидемонов!

Я немного напрягся.

– Серьёзно?!

Дроу-демон рассмеялась и после весело ответила:

– Не бойся. Я уже тут! Другие не придут. Нам пора обсудить сотрудничество!

Я отмахнулся:

– Всё уже полностью работает. Демон демонстрирует полную покорность, я пускаю его иногда веселиться.

Алимасия качнула головой.

– Так не пойдет. Это ты должен мне!

Я ждал её рывка, но всё равно не смог защититься. Меня сбили с ног и прижали к полу. Алимасия попыталась удержать мои руки своей одной, мне удалось вырваться, но ударить я не успел, меня прижали к полу. Пару секунд мы молча смотрели друг на друга. Демон-дроу улыбнулась.

– Придется делать всё дольше и по старинке.

Она порезала свой язык, и я вздрогнул, почувствовав, как на меня упали капли её крови. Тут мы оба замерли, я невольно бросил взгляд на цербера и увидел, что он не шевелится. Пламя на нём не колыхалось. Мы с Алимасией повернулись синхронно в другую строну и увидели фигуру в чёрном балахоне, с невероятно изящными белыми руками, сложенными на поясе, и абсолютной тьмой вместо лица под капюшоном. Алимасия ощетинилась:

– Пошла прочь! Он сам поз...

Капюшон слегка колыхнулся в сторону демона-дроу, и Алимасия поспешила убраться в дальний угол комнаты. Я поднялся на ноги и посмотрел на фигуру... И тут раздался голос! Одновременно один и множество, прямо передо мной, но со всех сторон:

– Желание!

Я взял остатки своей воли в кулак и сипло отозвался:

– Да пока не горит. Может, позже.

Почувствовал давление, будто пытаюсь горы сдвинуть, и голос повторил с нетерпением:

– Желание!

Я собрал последние крохи воли:

– Нет. Сейчас мне ничего не надо.

Фигура шагнула ко мне ближе, и у меня появилось ощущение, будто я уже мёртв, просто сам этого не могу понять.

– Твоя работа не ждёт!

Я с большим трудом развёл руками.

– Что поделать? Расскажи о моей работе, и я начну уже сейчас, а после решим насчёт желания.

– Так не может произойти! Говори желание, и узнаешь, что должен сделать.

Я вздохнул.

– Желаю передать свой долг другому. Точно! Последнее желание: пусть работу выполнит другой.

Я почувствовал себя очень неуютно, чем-то до омерзения маленьким и незначительным и усмехнулся сам себе:

– Бесполезно пугать. У меня против тебя и шанса нет, я это знаю, и страх не могу испытывать. Этакий поворот. Так страшно, что страшно показать, что страшно. Ты хоть скажи, в какую сторону топать, так, общее направление?

Фигура указала на тубус.

– Познай все возможности «Власти!» Подчини Алимасию!

Фигура исчезла, и мир вокруг ожил, я почувствовал совершенно новый вкус воздуха вокруг и повернулся к демону-дроу:

– Можем устроить второй раунд, но, боюсь, кому-то очень надо, чтоб именно я управлял «Властью».

Алимасия оскалилась и исчезла. Я повернулся к церберу, который явно совершенно ничего не заметил, и спросил:

– Танисса ушла через подземелье?

Трисобакен кивнул, я глянул на Лоди, который успел лишиться чувств и вновь прийти в себя, и приказал церберу:

– Делай, что хочешь, но мелкий должен сдохнуть раньше тебя.

Я побежал через дом. Рядом с лестницей заглянул в комнату, где пяток человек стояли на коленях и молились. Отлично, хорошие должны выжить и построить новый мир. Побегал и нашёл подвал. Спустился и стал свидетелем того, как два пса рвали нескольких... Скажем, человек, уже не определить, кто это был. Я обошёл их, прихватил масляный светильник и подошёл к спуску вниз. Зашёл туда, нашёл механизм и кое-как разгадал способ закрытия и блокировки. Поспешил по туннелям. Там нашёл свежую кровь и пошёл по следу.

Более-менее сухой закуток, у стены сидит израненная дроу, рядом ребёнок сжимает эльфийский кинжал, я поспешил снять маску, поднёс светильник к своему лицу.

– Коми, это я.

Девочка немного расслабилась. Я поставил светильник на пол и поспешил к дроу. Ранен бок, рука и нога. Как смог, подрезал куски плаща и завязал раны. Танисса открыла глаза, и я спросил:

– Жива? Идти можешь?

Дроу без радости ответила:

– Снова выжила.

Я помог ей подняться, она обхватила меня за шею и мы медленно поплелись обратно. Коми подхватила лампу и пошла перед нами, поворачивая, когда мы говорили. Через час мы во тьме ночи пришли к дому «Стервятников», рядом стояла уже знакомая карета. Зайдя внутрь,, я тут же посадил Таниссу на пол, Коми оставил рядом у двери, а сам вооружился. Вдруг из глубины дома со стороны лестницы в подвал вышли знакомые стражи.

– Здравствуйте, – произнёс один из них. – Мы с миром.

Я криво усмехнулся.

– Слабо вериться...

Второй указал в сторону подвала.

– Ваш Карл нас не пустил, но леди через дверь заверила, что всё в порядке. Вы её спасли. «Стервятники» мертвы. Нам делить нечего больше.

– Вы видели всё, что она творит? – спросил я. – Как себя закапывает своими руками?

Первый с болью в голосе ответил:

– Да. Мы лишь два деревенских парня, что не смогли и к лорду в армию попасть. Тут нас леди личными охранниками взяла. Да, всё видели. Да, молчали. Да, кроме этой работы нам только в бандиты, а после на плаху.

– Идиоты вы, – припечатал я. – Запомните и высеките у себя на лбу: у всех этих леди, лордов, графов и прочих столько придумано правил, условий и законов, что в попытке все их соблюдать, они сами элементарных вещей не видят.

Двое переглянулись, я продолжил:

– Хотите по-настоящему долго и хорошо прожить? Не стесняйтесь говорить своей леди, когда она ошибается, подсказывайте, возможно, именно вы заметите маленькую, которую не под силу увидеть ей. Только исключительно, когда вы наедине. Ваши замечания леди вправе слышать лишь она и никто более. А если будет ругаться... Так что лучше? Выслушать каприз девушки или застрять среди толпы наёмников?

Некоторое время они молчали, потом один чуть быстрее друга переварил информацию и уточнил:

– То есть, если