— Еще раз на глаза попадетесь, точно в СИЗО окажетесь! — прошипел он и вышел из кабинета, но на прощание так хлопнул дверью, что из-под косяка посыпалась штукатурка.

На крыльце ГУВД они остановились, и Юля вяло произнесла:

— Ноги не держат, честное слово! Давайте посидим где-нибудь.

В небольшом летнем кафе они взяли по бутылке пива и долго молчали, думая каждый о своем. Первым заговорил Никита.

— Мы сели кому-то на хвост! — заявил он, созерцая остатки пива в бутылке.

— Какое открытие! — саркастически хмыкнула Юля и поинтересовалась: — И кому же?

— Да кабы знать! — отмахнулся Никита, но выдернул из подставки салфетку и, расстелив ее на столе, принялся черкать на ней ручкой. — Смотрите! Саша узнала у тетки, что та искала в квартире золото с подачи слесаря, который хорошо знал профессора. Я побывал у Пайсова в интернате, где увидел его в компании того же слесаря и известного нам бомжа Соколова. Они что-то нервно обсуждали. Пайсов их срочно вызвал сразу после моего визита! Что их взволновало? Не сомневаюсь, они поняли, что мы идем по следу! Но что это за след? Золото, икона или все-таки документы? Что такое, за что нас надо было прикончить? Заметьте, убиты уже трое стариков, и сдается мне, что Шмулевич — первый в череде убийств!

— Есть еще Сашина тетка, — уточнила Юля. — У нее тоже свой интерес!

— В тетку я не верю! — возразила Саша. — Она — алкоголичка, понимаете? Она пьет, и пьет серьезно, просто пока еще на людях держится. Откуда у нее связи? Да, сокровища в доме она могла искать, но затеять стрельбу на улице — увольте.

— А я не верю в стариков! — сказала Юля. — Ни в Пайсова, ни в Соколова!

— Почему? — удивился Никита.

Юля криво улыбнулась.

— Потому что в машине, к вашему сведению, находились трое молодых мужиков, очень далеких от пенсионного возраста. Никто не убедит меня в том, что Пайсов и Соколов заделались Шумахерами, да еще так ловко палили из ружья. Кстати, почему ружье? Почему не пистолет? Невозможность его достать?

— Тогда это лохи какие-то! — сказал Никита. — Ты видела, как изрешетили задницу твоего «Кайена»? То ли картечь, то ли вообще жаканом стреляли, как по медведю! Чудом нас не задело! Но ты права, странно все это! Какая-то мутная банда, у которой нет приличного оружия, да еще затеяли стрельбу среди бела дня на шоссе. Их же срисовали моментом, единственно, номера наверняка липовые.

— Может, нас не хотели убивать? — робко предположила Саша. — Решили просто попугать?

— Но все равно глупо! — пожал плечами Никита. — В духе девяностых, когда всякие отморозки разборки устраивали.

— Где гарантия, что они не отморозки? — вздохнула Юля. — Боже, моя машинка! Валерка с ума сойдет!

Они замолчали. Саша смотрела на Юлю и чувствовала, как против воли в ней зарождается восхищение. Надо же, Быстрова не только хорошо соображала и лихо водила машину, но обладала воистину соколиным глазом. Саша вообще никого не разглядела в машине, а номера и подавно не заметила. Только и запомнила, что ствол, как он маячил в окне и плевался огнем.

«А я еще думала, что справлюсь сама! — подумала она с горечью. — Дура самонадеянная!»

— Слушайте, — сказал вдруг Никита. — А что Миронов делал на пожаре, когда сгорел дом Коробкова? Стоял себе в сторонке, никуда не лез, просто наблюдал. Объяснил мне, что на дежурстве и потому выезжает на всякий труп. Тогда я не придал значения, что он теперь в областном управлении, значит, на пожар должна была выехать оперативно-следственная группа из горотдела. Может, он и не врет насчет операции?

— Чего ж тогда нас не предупредил?

— Он предупредил, но на свой манер! Сказал же — не лезьте!

— Да брось ты! — отмахнулась Юля. — Он всегда так говорит! Когда это нас останавливало?

Она скривила губы, но вдруг застыла и с ужасом уставилась на что-то за спиной Никиты. Саша перевела взгляд и увидела, как от «Мерседеса», припаркованного неподалеку, в направлении кафе чуть ли не летел по воздуху высокий мужчина с перекошенным от злости лицом.

— Ой, Валера! — пискнула Юля и прикрыла лицо сумочкой.

Никита поднялся и протянул руку подбежавшему мужчине, но тот вместо приветствия двинул ему в зубы. Шмелев коротко охнул и упал, повалив пластиковые стулья.

— Еще раз втравишь мою жену в эту хрень, я тебе башку оторву! — рявкнул мужчина и склонился над поверженным журналистом.

Судя по всему, это был Юлин муж, потому что она схватила его за рукав и закричала:

— Валера, не надо!

Но он вырвал руку и снова занес кулак над Никитой.

— Понял меня?

— Да понял, понял! — пробурчал Никита. — Что за день такой? То стреляют, то в морду бьют…

Упоминание о стрельбе разозлило Валерия еще больше, и он снова замахнулся. Никита зажмурился и прикрылся локтем.

— Еще раз! Попробуй только! — угрожающе произнес Валерий, затем повернулся к Саше и смерил ее яростным взглядом. — Девушка, держитесь от него подальше! Иначе он и вас во что-нибудь впутает!

— А я не возражаю! — храбро сказала Саша.

Валерий посмотрел на нее, как на сумасшедшую, покачал головой, затем повернулся к жене и гневно приказал:

— Быстро домой! И чтобы ни шагу без моего разрешения!

— Поняла, поняла! — с готовностью кивнула Юля и с покорным видом поплелась за мужем, но у машины обернулась и изобразила характерный жест — оттопырила большой палец и мизинец и поднесла кулак к уху.

Валерий, однако, эту пантомиму заметил.

— Я тебе позвоню! — рявкнул он и добавил с досадой: — Пинкертоны чертовы!

К счастью, «Фольксваген» Никиты был припаркован возле редакции в паре кварталов от кафе. Они дошли до него пешком. Никита взял ее за руку, но не проронил ни слова. Саша тоже молчала. Всю дорогу она раздумывала о том, пригласить ли к себе Никиту. Ей было страшно оставаться в одиночестве после той жути, что они пережили недавно. Но решиться на отчаянный шаг оказалось и того страшнее. Предложение Никиты подвезти ее до дома она приняла с радостью. В конце концов, там видно будет, куда кривая выведет. Кончится ли дело целомудренной чашкой кофе или чем-то еще, Саша боялась загадывать. Возможно, они выпьют кофе, обсудят ситуацию, а затем мило распрощаются. Но втайне надеялась, что на этот раз Шмелев не сбежит. «Единственное богатство бедной девушки» явно не стоило того, чтобы его хранить, а Никита должен наконец разглядеть в ней женщину.

Но только они очутились в машине, как стало ясно, что чашкой кофе не обойдется. Никита тотчас обнял ее, и они принялись неистово целоваться. Не будь салон крошечным, дошло бы и до большего — очень уж руки Никиты были настойчивыми и горячими. Они совсем забыли, что на окнах нет тонировки, а на улице еще не стемнело. И опомнились лишь тогда, когда Никита нечаянно нажал на клаксон, и оба вздрогнули от резкого сигнала.