все, – пожал плечами Сантар. – А на севере я вырос, как же не говорить на местном наречии? Отец научил меня кмехскому, но у кмехов нет письменности… А вот нардан я знаю лучше прочих. Мама говорила со мной только на назарском. Она же настояла, чтобы я изучал нарданскую письменность. Каждый день после утренних тренировок и до обеда, сколько себя помню!

– Ты читаешь нардан? – поразилась Сайарадил; в Эндросе знатоки сложнейшей назарской письменности были наперечет.

– Я говорю, пишу и читаю на трех нарданских диалектах, – в голосе Сантара промелькнуло самодовольство.

Сайарадил не нашлась, что сказать. Подумать только, три диалекта! Уровень выпускника Академии наук!

– Этот малец не годиться для охоты, слишком слабый, – продолжал между тем Сантар.

– Может, воздушная почта? – предложила Сая.

– Соколы не так привязаны к гнезду, как голуби.

– Ты его даже не тренировал! А ведь назары используют соколиную почту.

– Заморыш надорвется письма таскать, – проворчал Сантар и щелкнул птенца по клюву.

Обретший имя Нур недовольно распушил перышки и отпрыгнул в сторону.

– Будешь так с ним обращаться, он никогда тебя не полюбит, – предупредила Сая.

– Мне не нужна его любовь, – поморщился Сантар, хватая птенца в охапку и возвращая на место. – Мне нужна преданность.

Сайарадил задумчиво насупила брови. Порой в Сантаре проступало нечто такое, от чего пробирал холодок. Может, все дело в темных, почти черных глазах? Или острых скулах, под которыми залегли тени? Его лицо с легкостью сменяло улыбку на злую гримасу. Вот если бы он был повыше ростом…

Перехватив ее оценивающий взгляд, Сантар вопросительно приподнял брови.

– Что ты делал до того, как я попала сюда? – скрывая неловкость, насмешливо спросила Сая. – Сторожил кого-то другого?

Сантар метнул на нее убийственный взгляд.

– У меня не было ни минуты свободной, – строго сказал он. – Из-за того, что я вынужден торчать здесь, пришлось даже перенести тренировки! Думаешь, так просто каждый день подниматься за два часа до рассвета, когда кое-кто в соседней комнате спит без задних ног?

– Я не знала, – смутилась Сая. – Хочешь, попрошу старейшин, и они приставят ко мне другого человека?

– Который с радостью прикончит тебя во сне! – бросил Сантар и отвернулся; ему явно не нравилось, какой оборот принимает разговор.

Пораженная внезапной догадкой, Сая поставила миску с орехами на стол.

– Ты же здесь по приказу старейшин? Или нет? – заглядывая Сантару в глаза.

Тот рывком встал на ноги, нависнув над ней.

– Неужели ты всерьез считаешь, что изгои смирились с решением старейшин? Опомнись! Они никогда не примут мага. Им подойдет любой повод, что расправится с тобой!

Сайарадил сжала кулаки. Она считала, что Сантар защищает изгоев от нее, но, оказывается, все это время он охранял ее ото всех… А что делала она? Лопала орехи!

Тряхнув волосами, Сая поднялась на ноги:

– Идем!

– Ты что, меня не слушала? – еще больше разозлился Сантар.

– Подумай, – Сая заглянула ему в глаза. – Как все поймут, что я не опасна, если даже ни разу не видели меня?

Сантар собирался возразить, но она уже двинулась к двери, накидывая по пути подаренную знахарками шаль.

– И куда ты собралась?

– К твоему учителю.

Выйдя вслед за ней на порог, Сантар смотрел, как Сая упрямо спускается вниз.

– Видно, духи помутили мой разум, когда я решил притащить в Убежище эту ненормальную, – пробормотал он себе под нос. – Эй! Ты хоть знаешь, куда идти?

Они шли по оживленным в полдень улицам поселения: Сантар – впереди и быстро, Сайарадил – позади и вприпрыжку. Люди, которые попадались на пути, оставляли свои дела и провожали их взглядом; некоторые отворачивались – то ли не хотели смотреть, то ли боялись. Сайарадил старалась сохранить невозмутимый вид. Разве это не забавно? Она уехала на север, перешла границу диких земель, на ее одежде больше нет пурпурной полосы – но встречные люди все равно отворачиваются от нее. Это ли не судьба?

– Твой учитель, – спросила Сая у спины Сантара, чтобы отвлечься. – Какой он человек? Старый или молодой? Строгий?

– Он строгий, но отходчивый. Скорее старый, чем молодой… А вообще по нему непонятно, – сказал Сантар и добавил так, словно это все объясняло: – Он назар. Его зовут Чен-Ку.

– Тебе больше нравиться проводить время с назарами, чем с южанами, – заметила Сая.

Сантар собирался было возразить, но среди лиц, мелькавших впереди, вдруг заметил старейшину Райзаба. Южанин сверлил Сантара взглядом, забрасывая в рот изюмину за изюминой из внушительного свертка. Уйти вот так, столкнувшись лицом к лицу, было невозможно, хотя долгое время Сантару удавалось избегать разговора один на один.

– Подожди здесь, – велел он Сайарадил и нехотя направился к старейшине.

Оставшись стоять посреди широкой улицы одна, Сая поняла, что чувствуют дрессированные тигры на праздничных представлениях в Эндросе – изгои разглядывали ее, перешептываясь и похихикивая. Спасаясь от повышенного внимания, Сайарадил отошла в сторону к колодцу, спрятанному под деревянным навесом. Оперевшись о край каменной кладки, Сая глянула в темный провал – где-то там, внизу, спрятанная во мраке вода отозвалась плеском.

Сантар подошел к Райзабу, всем своим видом выражая недовольство.

– Будешь? – добродушно спросил старейшина вместо приветствия, протягивая ему изюм.

– Ни за что, – Сантар поморщился, глянув на приторное угощение.

В обычной жизни он обращался к Райзабу запросто, и тому были причины. Отец всегда считал Райзаба больше, чем другом – названным братом, поэтому для Сантара южанин давно уже был членом семьи, добрым дядюшкой. Единственного сына Райзаба унес черный мор. Других детей духи им с женой так и не послали; ребенком для них стала осиротевшая Райхана, дочь брата Райзаба. Теперь, когда и Сантар стал сиротой, названный дядюшка, кажется, решил заменить ему отца. Такая забота отчего-то была Сантару неприятна.

– До меня дошел слух, что наша гостья решила прогуляться… Надеюсь, она не собралась прыгать? – спросил Райзаб, косясь на Сайарадил – та свесилась в колодец по пояс, держась руками за бортик.

– Может, уберешь своих наблюдателей от рощи? Она не сбежит… По крайней мере, не через колодец, – хмуро ответил Сантар.

– Ай, какой ты стал колючий! – крякнул Райзаб. – Мы же так давно не говорили!

– У тебя ко мне дело? – прямо спросил Сантар.

– Скорее вопрос, – Райзаб отправил в рот остатки изюма. – Скажи-ка, Сайарадил все еще считает, что это старейшины приставили тебя к ней?

Сантар скривился, как от отвара полыни, которым его пытались поить знахарки.

– Мы же были против! Я даже предлагал поселить ее в своем доме, но ты заупрямился, – не услышав ответа, старейшина резко перешел с добродушного тона на стальной: – Брось! Ты что, защищаешь ее от нас?

– Всего лишь держу слово, – тихо сказал